Игры Предвечных

Одно из мелких щупальцев попыталось обвиться вокруг нее, но выхватившая меч принцесса полоснула по нему серебром. Юная женщина оказалась в западне. Щупальца твари вздымались и падали, тянулись к уворачивавшейся романке, пытались сбить ее с ног. Кедеэрн, который и не думал выполнять приказа и уезжать, в свою очередь отбивался от чудовищных лап, которые тянулись к нему со всех сторон. Он и прочие легионеры пытались пробиться к принцессе, но сами оказывались под ударом. Лучницы, которые едва соображали от страха, не решались скакать во мглу без мужчин. С трудом опамятовшая от ужаса Лиска, наконец, вспомнила о луке. Она, а вслед за ней ее сестра и другие женщины принялись осыпать тварь стрелами издали. Что, впрочем, не приносило чудищу видимого вреда. Огромный многоног, казалось, перестал обращать внимание на всех осаждавших его людей. По какой-то причине, то ли оттого, что она была ближе всех, то ли из-за чего-то другого, но целью нечисти была Марика. В каждой руке принцессы было теперь по мечу. Она изо всех сил пыталась пробраться через множество щупов обратно, к бившим копытами и хрипевшим лошадям, и своим верным подданным, которых издали поносила самыми грязными ругательствами. Но на пути романки неизменно вставало чудовище. Уколы ее оружия, должно быть, были болезненными для него. Но многоног не считался с ранами. Он тупо и целеустремленно охотился за зажатой среди его плоти Марикой. Пока, наконец, его усилия не увенчались успехом.

Что-то словно толкнуло принцессу в спину. Отшатнувшись, романка натолкнулась на другое щупальце — и прилипла плечом к его влажно чавкавшим присоскам. Принцесса Марика отсекла присоски вместе с частью своего рукава, но упустила из виду мелкий щуп, которому все-таки удалось обвиться вокруг ее щиколотки. Миг — и она рухнула в покрывавшую землю зловонную слизь.

Кедеэрн издал отчаянный вопль, в котором смешались ярость и смертный страх. Он ударил коня, направляя его прямо в копошившееся кубло из плоти монстра, но сильный толчок чудища отбросил и его. Марика была теперь едва видна. Она еще силилась подняться, отмахиваясь мечом от обвивавших ее тело щупов, мелких и крупных. Однако подняться на ноги не могла. Центурион, который лишь чудом удержался в седле, видел, как стиснутая со всех сторон романка тяжело, надрывно дышит сквозь сжатую грудь, как ее подволакивает ближе к твари, как та медленно разевает пасть, больше похожую на черный провал в огромной серой туше…

В следующий миг Прорва осветилась, точно днем. Подступивший со всех сторон туман разлетелся, как разлетаются осколки от разбитого сосуда. Могучий, огненный вихрь пронесся через разлетевшуюся мглу и словно огненным клинком врезался в серую копошащуюся гору, которой при свете оказался многоногий монстр.

Чудище глухо, утробно взревело, как застонало — впервые за все время. Все его щупальца одновременно взметнулись вверх. Освобожденная Марика кубарем выкатилась из самой пасти и почти на четвереньках бросилась прочь. Тварь застонала вновь, но второй огненный клинок исполинских размеров снова вонзился в ее плоть, терзая, выжигая изнутри. Чудище словно запекало в огромной печи, и печь эта была внутри него самого. Прорва продолжала полыхать огнем загоревшихся от вихря деревьев. Дымилась запекшаяся слизь. Опомнившийся Кедеэрн, еще не понимая, что происходит, направил коня к Марике. Но прежде, чем он успел поднять ее в седло, с той стороны, откуда прилетел спасительный огонь, раздались шум и топот.

Тварь уже не пыталась подняться. Она дотлевала, портя воздух духом паленой плоти и подергивая отяжелевшими щупами. Чудище загораживало путь, поэтому увидеть, что творилось за ним, было невозможно. Тем не менее, на выжженной огнем дороге что-то действительно происходило. Кто-то приближался, топая по спекшейся слизи и сгоревшим трупам мелкой погани человеческими шагами. Судя по топоту, неведомых ног было не менее, а то и более десятка.

— Ну, есть там кто живой?

Голос, громкий, человеческий, мужской, который донесся из-за уже издохшей горы монстра, вызвал у гостей из-за Прорвы оторопь. Туша твари шевельнулась и вдруг завалилась в сторону. За ней обнаружился отряд людей, вооруженных и одетых, как для похода. В руках кроме оружия каждый держал по факелу.

Сразу стало гораздо светлее. Марика дрожащими руками сунула мечи, которые она умудрилась не потерять, обратно в ножны и, придерживая бок, шагнула вперед. Навстречу ей выдвинулся среднерослый и коренастый, крепкий мужчина в дивном костяном доспехе. Его большой топор был приторочен на спине и, похоже, не покидал своего крепления. Зато ладони, которыми он тер одну об другую, еще дымились.

— Приветствую, друзья! — на чистом велльском поздоровался этот, без сомнений, достойный муж. — Как только мы поняли, что вы идете, со всех ног поспешили сюда! Прошу простить, что едва не опоздали. Нелегко было решить, с которой стороны вы появитесь. И…

Он запнулся. Потом шагнул ближе, прищуриваясь. Светлобородое лицо вытянулось и вдруг — осветилось широкой, радостной улыбкой.