Игры писателей. Неизданный Бомарше.

– Последний вздох рококо... На свою беду они были светлые. Посмотрите, как нежна сохранившаяся позолота, как тонко покрыто дерево дорогим белым лаком, обратите внимание на изящные ножки в виде колонн с желобком. А какова обивка! Она, конечно же, изготовлена на мануфактуре Обюссона по рисунку Буше... Местный крестьянин украл гарнитур в революцию. Стулья стояли у него в хлеву, а круглым столиком с бронзовыми женскими головками он как-то зимой истопил печь. Этумебель Людовик Пятнадцатый заказал для мадам Помпадур. В Трианонебыл очаровательный кабинет. Там Людовик Любимый... кажется, так его звали...

– Вам лучше знать, гражданин Бомарше. Вы ведь с ним виделись?

– ...принимал возлюбленных, – будто не слыша, продолжал Бомарше. – Он нажимал на педаль, из-под пола поднимался тот самый крохотный столик, сервированный золотой посудой на двоих.

– Поднимался под звуки менуэта.– Да, вы должны это помнить. Ведь именно там был ваш ужин с королевой, совершенно справедливо казненной нашим народом. И вы тогда сидели на этих стульях.

– Именно так, гражданин Фуше. Они не только изящны – они удобны. Овальная спинка... хорошо было сидеть...

– Впрочем, граф Ферзен должен помнить их еще лучше. Он не раз ужинал с королевой в этом кабинете. И оттого, согласно донесению, совершенно обезумел от гнева, когда узнал, что ее мебель продавалась на аукционе... причем особенно бесновался, когда узнал, что стулья купили вы Его первый визит к вам я ожидаю уже сегодня. Только не делайте вид, что изумлены. Он предупредил вас вчера письмом, которое принес слуга его любовницы в три пятнадцать пополудни... Но я уверен, что дело не в мебели. По моим данным, на этот раз вы будете играть со смертью. Граф отчего-то помешан на мести вам. Он живет этим... а человек он отчаянный. Так что я предлагаю на время оставить вашего слугу у нас. А вместо него подселить сюда надежного человека, который сумеет оградить вас...

– Я предпочту своего слугу. Меня уже пытались убить, и не один раз. Я знаю, как себя защитить.

– Понимаю... вы тоже что-то задумали. Во всяком случае, вчера ваш слуга отнес записку некоему маркизу де Саду, проживающему... точнее, ютящемуся ныне у своей сожительницы на чердаке. Вы ничего не хотите мне рассказать?

Бомарше молчал.

– Ну что ж, будем догадываться сами... А. стулья и впрямь хороши. Неужели вы собираетесь восстановить прежнее великолепие вашего дома? Оттого и купили мебель королевы?

– Ну что вы! И тогда это стоило мне... я залез в такие долги... а сейчас и думать невозможно.

– И тем не менее вы пытаетесь... Вы попросили денег у американцев

– Я всего лишь попросил их вернуть долг. Но это самый скупой народ в мире! Я помогал им, сделал все, чтобы наш последний король поддержал их... На свои средства отправлял в Америку корабли с мортирами. Они задолжали мне без малого два миллиона!

– Миллион девятьсот восемьдесят три тысячи золотом, – уточнил гражданин Фуше.

– Что толку! – Бомарше был в ярости. – После всех побед, когда они получили независимость, я был уверен: Америка со мной рассчитается! Ничего подобного! Сукины дети!

– Как странно... Прежде Бомарше умел выгодно вкладывать деньги.

– И тут я первым сообразил! Поверьте, это будет очень богатая страна.

– Но пока – ничего. Ни гроша!

– Я пытаюсь усовестить этих людей.

– Вы, с вашим умом, всерьез призываете их отдать деньги нищему Бомарше? Неужели вы забыли, что деньги отдают только богатым? Я говорю о вашем «Послании американскому народу».

– Да,– несколько сконфуженно сказал Бомарше,– отправил... отправил... Глупость!

– Шестнадцатого апреля в два часа дня, если быть точным. Полиция сообщила об этом тотчас же... «Американцы, я не получил от вас ни гроша при жизни, я умираю вашим кредитором. Я завещаю вам в наследство мою дочь, чтобы вы дали ей в приданое то, что вы должны мне. Подайте же милостыню вашему Другу...» Конечно, глупость! И тон, на мой вкус, несколько не ваш... Но не в этом дело. Меня очень взволновали слова: «Я умираю». Не скрою, в какой-то мере они и послужили причиной моего прихода.

Бомарше засмеялся.

– «Я умираю» – это образ. Всего лишь!

– Я стараюсь думать именно так. Но учитывая сегодняшний приход графа Ферзена и зная его мстительные намерения, я взволнован. Вам никак не следует умирать сегодня.

– Мне очень нравится ваше пожелание.

– И вообще не следует умирать... до нашего соглашения. Позвольте, наконец, обратиться к цели моего посещения. Поверьте, несмотря на всяческое преклонение перед вами, я не смею ограничить вашу свободу и запрещать вам распорядиться – пусть даже легкомысленно – собственной жизнью. Но если...

Фуше замолчал.

Молчал и Бомарше. Он уже понял.

– Если, – продолжал Фуше, – не дай Бог, граф Ферзен окажется куда опаснее, чем вы предполагаете, и уже сегодня вы расстанетесь с нашим столь несовершенным миром, то смею ли я попросить вас...

Он опять остановился, будто в нерешительности.

– Мужайтесь, гражданин Фуше! И будьте бесстрашны, как... – Бомарше засмеялся. – Не знаю, как лучше сказать – «как всегда» или «как никогда»?

Гражданин Фуше был глух к издевкам. Он продолжил: