Игры олигархов

В этот момент мужчина произвел мгновенное движение правой рукой, раздалось легкое шипение, и в лицо Евфросиньи ударила распыленная струя из маленького дезодоранта, которым оказался вооружен гость. Пенсионерка едва слышно охнула и стала оседать, наваливаясь на дверь. Мужчина уперся рукой старухе в голову и втолкнул ее внутрь квартиры. После этого он достал другую емкость и направил из нее струю на цепочку. Он постоял около двери, с улыбкой озираясь по сторонам, а потом надавил на нее, и дверь подалась, оборвав разъеденную цепочку. Гость проник в квартиру и притворил за собой дверь.

После этого соседи примерно в течение полутора часов не смогли бы увидеть около квартиры Свальной никакого движения, а из звуков по-прежнему оставалась различимой лишь работа телевизора. Позже из квартиры вышел мужчина, а в его руках была не только значительно увеличенная в размерах сумка, но еще и солидный мешок из особо прочного полиэтилена.

Первыми свидетелями происшествия в квартире Евфросиньи стали Ваня и Настя. Когда глубоко за полночь брат и сестра Ремневы вернулись домой, то еще в лифте учуяли приятный мясной запах. Несмотря на плотную еду в приюте, они, честно говоря, уже успели изрядно проголодаться, потому что всегда хотели есть, и сейчас они почувствовали, как их рот наполняется вязкой слюной. Они даже не подозревали, что источником этого обнадеживающего на лучшую долю аромата является место их теперешнего проживания, предоставленное бабушкой в связи с лишением ими собственной квартиры по вине пропавшего без вести Поликарпа.

Ребята искренне обрадовались запаху готовящейся пищи и даже начали в уме каждый по себе строить различные иллюзии по поводу их сказочного обогащения. Ваня постучал в дверь условным стуком, на котором настаивала их немного странная бабушка. В ответ никто не отозвался. Ребята подождали, и Ваня вновь постучал. И снова — ничего. Тогда юноша достал ключ, который ему выдала дежурившая нынче в ночь на заводе имени Немо Антонина. Отпирая дверь, он замечал, как все соблазнительней становится запах жаркого. На его счастье дверь оказалась заперта только на один замок, ключ от которого бабушка иногда доверяла его непутевой мамаше.

Войдя в квартиру, Ремневы включили освещение и тут же поняли, что вступили во что-то красное, наверное краску, обильно разлитую в прихожей. Ваня подумал, что это, возможно, учинила пьяная мать, добывшая где-то краску для ремонта, который она уже давно собиралась провести в довольно запущенной бабкиной квартире, чтобы этим хоть как-то отплатить Евфросинье за ее постоянную помощь.

— Что это, варенье? — спросила девочка, вспомнив, как пузырилось на полу содержимое банки, оброненной однажды внезапно потерявшей из-за головной боли сознание бабы Фроси. — Оно забродило, да?

Они прошли на кухню. На пожелтевшем от копоти шкафу, висевшем над умывальником, было написано чем-то красным, как вначале подумали ребята, маркером: «Ешьте! Все горячее!» На плите стояли кастрюля и сковорода. Это была самая большая кастрюля из всего запаса посуды бабы Фроси. И сковорода была тоже самая крупная, привезенная сюда мамой Антониной.

Ремневы подошли к плите. Ваня решил приподнять на кастрюле слегка дребезжащую крышку, взял ее двумя пальцами, но тотчас испытал боль от ожога и отбросил ее в сторону. Ребята внимательно смотрели на содержимое их знаменитой кастрюли и постепенно понимали, что в наваристом бульоне покачивается разваренная и ставшая очень большой голова бабы Фроси. Голова плавала кверху лицом. Она подпрыгивала в кастрюле, словно пританцовывала, а из лопнувших глаз брызгали горячие жирные капли.

— Не смотри! — крикнул юноша своей словно завороженной увиденным кошмаром сестре и закрыл левой ладонью ее оторопелые глаза. — Выйди из кухни и стой там! Нет! Никуда не двигайся, стой здесь, поняла?!

Ваня решил, что надо сейчас же вызвать милицию или, еще лучше, позвонить Софье, которая сама решит, что им сейчас делать. Он хотел шагнуть в сторону коридора, где на обшарпанном трельяже стоял старый зеленый телефон, но почувствовал, что его ноги с трудом отрываются от пола. Юноша испугался, не потеряет ли он сейчас от шока сознание, посмотрел вниз и только тут заметил, что они с сестренкой стоят в обширной и густой луже крови. Ремнев проследил глазами источник поступления крови и увидел, что она натекла из холодильника. Ваня распахнул дверцу. Кровь стекала из морозильной камеры. Он открыл ее и увидел искривленные, потрескавшиеся стопы Евфросиньи. Здесь же лежали разрубленные голени, а на внутренней пластмассовой панели холодильника было коряво выведено тем же красным цветом: «На студень!»

Глава 52. Я — Скунс