Игры на раздевание

Да, я наивно называл это ответственностью, и так же наивно полагал, что смогу пережить в её жизни другого мужчину. Я не сумел понять, что моя неспособность отпустить её, забыть о ней - это и есть любовь.

Глава 48. Кай: «Самое ценное»

Bonaparte - Melody X

Now you look for love in the times of hate

How many swipes for a blow of fate

You keep the light on

You keep the light on

You keep the night light on

Every day is like the same old song

Until everything right goes wrong

You keep the light on

You keep the light on

You keep the night light on

Hold your broken dream up high

Oh you know you try

Oh you know you try

It's the worst case scenario lullaby

Something's gotta change

Something's gotta change

Hold on

Hold on

Hold on to something good

Меня нельзя назвать жалостливым или сердобольным человеком, умеющим глубоко сопереживать и готовым жертвовать чем бы то ни было ради спасения других или хотя бы помощи. Но вот первые люди (индейцы) всегда играли особенную роль в моей жизни, я совершенно иначе их воспринимал, выделяя среди всех остальных людей: слишком много в них мудрости и простых истин, способных перевернуть сознание с ног на голову и даже разрушить твой собственный ровно выстроенный мир иллюзий, возведённый на фальшивых ценностях.

Это был один из тех тяжёлых, но, к счастью, не таких частых вечеров, когда я не мог собраться с мыслями и силами, чтобы вернуться в дом, где жила жена, похожая на зомби. Женщина, которую я любил.

Моя привязанность и даже зависимость от неё были настолько сильны, что я не раз задавался вопросом: почему именно она? По какой причине из сотен других часто не менее, а даже более красивых, ярких, привлекательных сексуальных, остроумных и эрудированных я выбрал именно её? Я не смог найти ответ на этот вопрос ни в эпоху благополучия, ни в годы относительного спокойствия, и вот только теперь, почувствовав горечь потери, я, наконец, понял: искать причины бессмысленно, как и пытаться ответить на то, что не подразумевает ответов.

Так вот в тот вечер, индеец, имени которого я даже не запомнил, отказался от пяти сотенных, заявив, что это слишком много, взял пятьдесят долларов и выдал:

- Тебе не помогут доктора и науки: только ты сам, только в тебе ответ.

- Не понял? - ответил ему я, хотя всё я понял. Если не в деталях, то в общих чертах точно: слишком большой опыт общения с первыми людьми.

- Ты живёшь в боли и отчаянии, потому что страдает она. Не жди помощи от людей, она не придёт. Внешний мир не способен вам помочь. Но ты можешь. Весь ответ в тебе.

- Как?

- Ты знаешь. И знаешь давно. И даже пытался это использовать, но выбрал неверный путь. Чтобы показать любовь, нужно принести жертву. Что  для тебя самое ценное?

Я призадумался: ценностей в моей жизни довольно много, начиная с материальных, вовсе не свалившихся мне с небес на голову, и заканчивая достижениями, ради которых я жил, рос, учился, развивался, работал, лишал себя и близких многих очень важных вещей, таких,  например, как время «вместе». Что из этого - самое важное для меня?

- Я строю свою жизнь осознанно, поэтому ценных вещей у меня много. И я не знаю, что именно ты называешь ценностью: дом, машину или положение в обществе? Социальный статус? Богатство? Время? Возможности? Дружбу?

Я останавливаюсь, а он, совершенно неожиданно улыбнувшись и сузив свои и без того раскосые глаза, говорит:

- Ты почти у цели, продолжай!

И я с ужасом осознаю: то слово, которое было последним и застряло непроизнесенным в горле именно по той причине, что я не решился внести его в список ценностей, от которых готов отказаться - и есть самое ценное для меня.

Любовь.

Индеец, не отрывая взгляда, улыбался так широко и довольно, что мне были видны его порядком изношенные и никогда не леченые зубы. Он читал мой ответ на моём лице - в выражении того отчаянного отрицания, которое было на нём написано.

- Настоящая любовь способна проявить себя только в жертвенности. И лишь тебе решать, готов ли ты принести в жертву свою самую главную ценность.

В тот момент я ещё не был готов. Не был. Самое дорогое не смог оторвать от себя даже мысленно. Но уже тогда понял: жертвовать всё равно придётся, это лишь вопрос времени.

И я не был бы Каем Керрфутом, если бы не извернулся в своей жертвенности так, чтобы моя ценность, в конечном итоге, осталась бы при мне. Здесь требовался тонкий расчёт, комбинация, не допускающая ошибки, ни малейшего, ни единого промаха, иначе крах.

- Почему я? - спросила Дженна, презирая, кажется, не только мою просьбу, но и меня самого.

- Потому что ты единственная, к кому она когда-либо ревновала. Это должно её пронять.

- Я думаю, измена мужа в любом случае выбьет её из зоны комфорта.

- Не факт. Она слишком хорошо меня знает - может не поверить.

- Не думаю, что твой кредит доверия настолько не знает границ, - скептически хмурится.

 - Мы с Викки почти всё нерабочее время проводим вместе. Если что и возможно в таких обстоятельствах, то только с тобой.

Я знаю, как неприятна ей моя просьба, но когда речь идет о моей жене, я теряю не только адекватность, но и совесть.