Игры на раздевание

Помнишь, как мы держались за руки? Не знаю, заметила ты или нет, но мы всегда это делали, в любом месте и при любых обстоятельствах. Наверное, бешеный ритм нашей жизни давал нам слишком мало времени вместе, и мы действительно ценили его.

Katie TRMVN

5/03/2019

Викки… Викки, Викки… Мечтаешь ли ты теперь о чём-нибудь? Я вот всё ещё на это способен, оказывается. Знаешь, о чём мои мечты? Уверен, ввиду многих причин и обстоятельств, но прежде всего по причине недавних событий даже не догадываешься. А все они, до единой, о тебе. Только о тебе. Я отрекусь от реальности и представлю, что ты рядом: я поцелую тебя, и ты ответишь, возьму на руки и понесу в то место, где мы будем счастливы. Просто дай мне тебя обнять. Закрой глаза на мгновение и забудь, кто ты, кто я, что с нами было. Почувствуй меня, не прячься, не отталкивай…

7/04/2019

Сегодня утром я заметил на твоей ноге небольшую царапину - скорее всего, ты зацепилась за какую-нибудь ветку - не смотришь ведь никогда под ноги. Викки, твоя рана не идёт у меня из головы - весь день стоит перед глазами. Мне даже физически паршиво - будто это меня поранили, причём где-то глубоко внутри. Проклятое беспокойство. С ужасом думаю о том, как смог бы пережить что-нибудь действительно серьёзное, какую-нибудь тяжело излечимую болезнь. О неизлечимых мой мозг отказывается думать в принципе.

15/04/2019

Сегодня твой День Рождения. Не знаю, откуда во мне столько самоуверенности, но я не ожидал, что ты захочешь провести его не со мной. Твои любимые цветы уже в вазе, ужин давно остыл - пять часов прошло. А может, это и к лучшему: ты ведь знаешь - я не гениальный повар, не повезло. Я придумал для тебя особенное поздравление, жаль, что ты не пришла. Жаль. Завтра я уезжаю, Викки. Скорее всего, надолго. Самое страшное - мною давно потерян контроль над тем, что сам же и начал, и теперь понятия не имею, что будет с нами, когда я вернусь. Наверное, уже ничего. Это так жутко, Вик. Помнишь, когда-то мы говорили о самых страшных способах ухода в мир иной, и ты сказала, что нет ничего ужаснее, чем застрять в пещере и в ней же умереть. Кажется, я сейчас именно там, в пещере - темнота, одиночество и давящие стены собственной глупости.

Пока ждал тебя, почему-то вспомнил нашу вторую встречу. Я помню длинное чёрное платье, оно доставало до самых пят, едва ли не волочилось по грязной бетонной плитке остановки. Я помню белые розы на юбке и рукавах, неглубокий вырез, не дающий простора моей фантазии, но оставляющий бездну надежд, и помню то, как не мог оторвать глаз от твоей талии, борясь с диким необъяснимым желанием обнять её ладонями и узнать, сомкнутся ли мои пальцы. Необычная, необыкновенная, тонкая, ты была спрятана в экстравагантно безобразном платье. Мне захотелось купить тебе новое. Подарить сотни нарядов и надеяться на то, что однажды ты позволишь одеть себя ладонями, укрыть своим телом. Замечталось взять тебя на руки и, не останавливаясь, нести.

«Куда?» - спросишь ты.

И я отвечу: «Это не важно».

1/05/2019

Тебя нет, ты снова с ним.

Я знал, что будет тяжело, но не отдавал себе отчёта в том, насколько. Не всякую боль можно вытерпеть, оказывается.

Знаешь, со мной происходят странные, совершенно невообразимые для моей ситуации вещи: из всей какофонии душераздирающих эмоций, обуревающих моё порядком потрёпанное существо, ближе к полуночи выделилась одна неожиданная: оказывается, я беспокоюсь о том,  укроет ли он тебя ночью, когда ты раскроешься. Не поверишь, не могу уснуть: чувствую на расстоянии как тебе холодно – он забыл, и ты мёрзнешь. Я не могу спать, зная, что ты мёрзнешь…

2/05/2019

Я должен тебе признаться в малодушии. Большая часть жизни прожита в заблуждениях, главное из которых - моя сила духа. Я оказался слаб, Викки. Слишком слаб. Постыдно, позорно слаб. Я не хочу сдаваться, но чувствую, как от меня отваливаются куски. Ревность разъедает меня, превращая в труху.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Tony Anderson - Rise (feat Salomon Ligthelm)

9/05/2019

Я вдребезги пьян…

Викки, я говорил тебе, что слаб? Кажется, говорил. Ты знаешь, сегодня я принял лекарство. Всё-таки принял. Нет, не угадала - не виски. Виски давно не помогает.

Викки… Викки, моя Викки…

Сколько лет? Сколько лет прошло с той самой нелепой и самой главной в нашей жизни ночи? Семнадцать? Семнадцать… Семнадцать лет мои руки не касались женщин, кроме одной - тебя. Викки, я даже не спросил её имя…

Опускаю руки, и перечитываю снова:

Сколько лет прошло с той самой нелепой и самой главной в нашей жизни ночи? Семнадцать? Семнадцать… Семнадцать лет мои руки не касались женщин, кроме одной - тебя. Викки, я даже не спросил её имя…

И ещё:

Семнадцать лет мои руки не касались женщин, кроме одной - тебя.

И ещё.

И ещё.

И ещё.

- ЧТО ЖЕ ТЫ НАТВОРИЛ, КАЙ?!! – и это не вопрос. Даже не стон. Это животный вопль моего отчаяния.

Перед моими глазами чёртов отель. Чёртов отель и чёртов март. Письмо датировано маем – самый разгар моего «оживания» в объятиях Анселя.