Игры на раздевание

- Я не могу определить твои эмоции по твоему лицу, а значит, судить о твоих намерениях, о своих перспективах. Я не могу верить всему, что ты говоришь, потому что меня слишком часто обманывали. Поэтому я совершенно не понимаю, что ты делаешь.

- Я пытаюсь стать для тебя… всем.

- Нескромно.

- Зато прямо и честно – как я и обещал. У каждой женщины должен быть мужчина. Настоящий мужчина – тот, кто может быть всем: якорем, маяком, центром притяжения, залогом безопасности, гарантом спокойствия и сытости, источником тепла и комфорта, лучшим и единственным сексуальным партнёром, семьёй, домом, другом, советчиком, попутчиком…

- Ты меня совсем не знаешь!

- Я знаю главное: ты та, кто мне нужен. Я тот, кто нужен тебе. Отсюда и будем двигаться. Маленькими шагами, но стараясь не распыляться и не тратить время на бессмысленную ерунду.

- Свидания?

- Именно. Мне нравится, как ты мыслишь, - улыбается. – Викки, у меня нет времени на них. Совсем. Мне предстоит очень много работы, но… я не хочу тебя терять.

- Мне это подходит. Я тоже не вижу смысла в растрачивании времени в парках на скамейке, если только твои ноги не отваливаются от усталости.

Кай улыбается ещё шире:

- Я же говорил: мы поймём друг друга.

Меня понравился его практичный подход, и я согласилась переехать. Быстро и без лишних уговоров, но при одном условии:

- Я больше не хочу секса.

Мне нравились его руки, вернее то ощущение защищённости и тепла, которые они давали. Мне нравились его мягкие и нежные губы, черты лица, запах и особенно размеры его тела, но мои страхи были сильнее. Поэтому я выдала в высшей степени странное заявление, на которое Кай отреагировал ещё более неожиданно:

- Ничего не будет, если ты не захочешь.

Он не стал спрашивать, «почему?», «ах, неужели тебе не понравилось?» и не пытался убедить в гарантированной успешности нашей следующей попытки, нет, он ответил то единственное, что мне было необходимо от него услышать - выдал гарантию моей неприкосновенности, подтвердил НЕПОКОЛЕБИМОСТЬ границ моего комфорта. И дальше мой рыцарь мог бы добавить что-нибудь вроде «обещаю» или «даю слово», да что угодно, но он сказал:

- Просто давай  всегда будем рядом.

Обычные слова, но они оказались способными на неожиданное: я согласилась. Я, которая в высшей степени асоциальное существо, до двадцати двух лет не целованная и ни разу не дружившая с мальчиком, согласилась переехать к незнакомому парню. У нас был не «просто секс» в ту пьяную ночь, каким-то чудом моё сознание пропустило в свой неприступный замок «чужеродные» эмоции. И они проросли, пустив глубокие надёжные корни. Или всё это случилось уже после того секса?

Однако сейчас я могу с уверенностью сказать,  что к двадцати двум годам мой аутичный мозг определённо освоил искусство лукавства, потому что, отказываясь от секса, я уже немного лукавила: зелёные глаза, губы, волосы, шея, руки, и то, что скрывала футболка Кая, и что будущие и не только медики относят к грудной клетке, вынимали из меня абсолютно новые чувства и совершенно незнакомые мысли. То, что молодому, здоровому и физически развитому парню изредка приходилось от меня прятать, ещё не вызывало ни мыслей, ни ощущений… но и это было не за горами.

Глава 16. Поломанные кровати

Outerskies x Gabriel James - Possibilities

Кай сдержал слово: он не только не пытался склонить меня к близости, но даже не старался соблазнить. Только спросил:

- Тебе где больше нравится, у окна или с краю кровати?

- С краю.

И хотя мой выбор не слишком устраивал любителя свободных пространств и знатного клаустрофоба, он улыбнулся и согласился:

- Хорошо. Значит, я переезжаю к окну!

Сказал и не переехал. Его высоченная и совсем не худощавая фигура заняла почти всю кровать, так что моё расположение особо не играло никакой роли - я как маленькая луна на орбите земли, могла лишь изредка устроить солнечное затмение.

- Нужно купить новую кровать. Займусь этим завтра же, - заявил мой новоиспеченный парень, даже не оборачивая своё тело вокруг меня, оговоренной ранее буквой «С», а скорее просто подмяв под свой бок.

В ту нашу не первую статистически, но первую ночь официально «вместе» мы оба долго не могли уснуть.

- Адити со своим парнем разломали такую же точно кровать, как у тебя, - рассказываю, принюхиваясь к запаху его мыла и кожи и пытаясь понять, почему он так сильно мне нравится.

Кай смеётся, сотрясаясь всем своим телом, и неосторожно комментирует:

- Такая история, я думаю, имеется у каждого… все мы в определённом возрасте ломаем кровати!

После этого он осекается, сообразив, что ляпнул не то, что следовало, нервно сглатывает, не находя подходящих слов, чтобы исправить, а я пугаюсь неожиданного чувства, пронзившего мою грудь и всё то, что в ней есть острым болезненным пониманием: «У этого парня были и другие девушки. Он проделывал с ними то же, что и со мной, и скорее всего с ними ему было приятней». Но очень скоро ненастье в моей голове развеивается, потому что Кай находит для нас обоих оправдание: