Игры героев

Карта? Необычная, сразу и не поймешь, что это. Я несколько раз повернул кожу, разглядывая с разных точек зрения, потом уставился на желто-коричневую гору впереди. Разровнял свиток двумя руками, поднял, перевел взгляд с нее на гору, обратно. Ясно, Лабиринт находится внутри горы. Пунктир показывает, как от ее основания подняться к вершине. А что, по склонам нельзя? Хотя отсюда видно, что в верхней части они становятся отвесными. Еще на карте была роза ветров в виде солнца. Стрелками, указывающими стороны света, служили тонкие изогнутые лучи.

Карта в меню не добавилась. Или это потому, что я ее в руках держу? Я повесил сумку на ремень, карту свернул, нацепил на нее цепочку и убрал в сумку. Снова открыл меню.

С появлением ремня и сумки там стало раза в два больше слотов. В одном было изображение свитка с пояснением:

Древняя карта саламандр. Класс: уникальная.

И все? Ни черта ж не понять! Я покачал головой. Пора привыкнуть, что тут с тобой никто не носится, не подсовывает услужливые напоминалки, пояснялки и разжевывалки. На разрабов надейся, а сам не плошай. Да и кто они, разрабы, вдруг вообще инопланетяне?

Из осоки снова донеслось ржание. На всякий случай повторно обыскав тела и не найдя больше ничего интересного, я посмотрел на одинокую гору. Итак: все дороги ведут в Зап. Надо попробовать изловить коня – и в путь.

* * *

Это была не гора. Чем ближе я подъезжал, тем лучше видел – слишком уж она необычная. Или в Мегалоне все горы такие? Верхушка тонкая и будто смятая, под ней отвесные склоны, которые постепенно становятся все более пологими. Да и цвет желто-коричневый… Гора напоминала гигантский, как трехсотэтажный небоскреб, термитник.

Мы с Конягой ехали душа в душу. Наверное, на симуляцию его лошадиного сознания была выделена крошечная часть системной мощности вирт-мира – он почти сразу забыл о тех шлепках. Когда бар манны наполнился синим, я стал тренировать «темное зрение». Поскольку других кандидатов не было, объектом служил Коняга. Судя по всему, настроившись на кого-то, можно достаточно далеко выпускать его из поля зрения (расстояние наверняка зависело от уровня умения), продолжая видеть его глазами.

К седлу была пристегнута фляга с сильно разбавленным кисловатым вином и перетянутый ремешком сверток, где оказалась краюха черствого хлеба, пузатый огурец непривычной формы да ломоть вяленого мяса. Я утолил жажду и поел.

Луг сменился степью с куцей травой и островками зарослей тут и там. Гора приближалась. Я уже собрался посильнее стукнуть пятками в бока Коняги, чтобы вскачь преодолеть оставшееся расстояние, когда увидел стелящийся над степью шлейф пыли.

Впереди наперерез мне мчались четыре запряженные низкорослыми лошадками повозки с беловолосыми людьми. Их с громким гиканьем нагоняли конники, облаченные в черное и красное.

Я привстал на стременах. Ввязываться в неведомую разборку неблагоразумно – слишком плохо пока что знаю местный расклад сил. Вернее, совсем не знаю. Одно ясно: красно-черные преследуют блондинов и вот-вот нагонят. Причем двигаются они так, что увидят меня, даже если я остановлюсь. Остается либо развернуть Конягу и скакать назад, чтобы оказаться подальше в момент столкновения, либо… ну да – спрятаться вон за одиноким каменистым холмом, что между мною и дорогой.

Повозки как раз исчезли за ним. Я прикинул, что с вершины холма будет хорошо видно место, где всадники их догонят, и ударил Конягу пятками в бока, поворачивая к возвышенности.

Покрепче привязав повод к зарослям колючек у подножия, стал взбираться на холм. С другой стороны донеслось ржание и приглушенные крики. Ну вот, догнали! Вершину образовывали две булыги, между ними была уютная сумрачная расселина. Устроившись в ней, я выглянул.

Телеги остановились, конники окружили их. Большинство светловолосых попряталось под телегами. Два мула, запряженные в переднюю повозку, были мертвы, туши их напоминали подушечки для иголок. Преследователи скакали вокруг повозок, стрелы и арбалетные болты посвистывали в воздухе. Передняя повозка уже пылала, на третьей тоже занимался огонь.

Среди всадников выделялся великан, весь в красном, на огромной белой кобыле. Издав громовой клич, он воздел над головой кривую саблю невероятных размеров и рванул к последней телеге, сопровождаемый двумя конниками.

Я привстал, вглядываясь. В повозке оставалась женщина, не испугавшаяся стрел и не спрятавшаяся между колес. Вдруг от нее в сторону красного великана ударила струя морозного, сверкающего ледяными искрами пара. Она клинком рассекла воздух, но великан ушел от магической атаки, резко повернув здоровенного скакуна. А вот мчащиеся следом подручные не успели, миг – и струя опала, превратив конников в белые статуи. Они взорвались снежными облаками, опустились на землю мельчайшими осколками, усеяв ее белым.

Великан вновь занес свою огромную саблю. Одновременно немного впереди полыхнул бордовый взрыв, и из разверзшейся земли возникло… существо.