— О, не волнуйся, аслундские наемники тебя подберут, — ответил капитан. — Может быть. Если не решат, что ты бомба, и не попытаются обезвредить тебя прямо в космосе выстрелом корабельных плазмотронов или еще чем. — Слегка улыбаясь обрисованной им картине, он снова повернулся к комму и протянул со скучающими диспетчерскими интонациями: — «Ариэль», э-э, говорит «C6-WG». Мы решили, э-э, изменить полетный план и вернуться на Верванскую станцию. Стало быть, мы не нуждаемся в предстыковочной инспекции. Однако мы оставим вам, э-э, маленький подарок на прощанье. Очень маленький. Что вам с ним делать — это уже ваша проблема…
Дверь навигационной рубки закрылась за ними. Пройдя несколько метров по коридору и повернув под острым углом, Майлз и его сопровождающие оказались около люка для персонала. Капрал удерживал сопротивлявшегося Майлза, а лейтенант открыл шкаф и вытряс из него спасательный кокон.
Спасательный кокон представлял собой дешевый надувной блок жизнеобеспечения, в который пассажиры в случае неожиданной разгерметизации или необходимости покинуть корабль могли забраться за считанные секунды. Его еще называли шарик для идиотов. Чтобы управлять им, не требовалось специальных знаний, так как никаких управляющих элементов в нем не было, просто несколько часов регенерируемого воздуха и аварийный маяк. Простые, надежные, и не рекомендуемые для страдающих клаустрофобией, спасательные коконы были очень практичным средством спасения жизней… Если корабли, способные их подобрать, прибывали вовремя.
Майлз издал весьма правдоподобный вопль, когда его запихнули в сырое, пахнущее пластиком пространство спасательного кокона. Рывок за шнур, и кокон автоматически герметизировался и наполнился воздухом. Майлза обожгло короткое, ужасное воспоминание о затонувшей в грязи палатке на острове Кайрил, и он подавился настоящим криком. Он кувырнулся, когда кокон покатили в стыковочный шлюз. Свист, глухой удар, толчок, и вот он в невесомости и в абсолютной темноте.
Сферический кокон был немногим больше метра в диаметре. Майлз, наполовину сложившись пополам, пошарил вокруг. Его желудок и вестибулярный аппарат возражали против вращения, вызванного выбрасывающим толчком. Наконец его дрожащие пальцы нащупали то, что как он надеялся, было осветительной трубкой. Он сжал ее и был вознагражден отвратительным зеленоватым свечением.
Тишина стояла полнейшая и нарушалась лишь слабым шипением регенератора воздуха и неровным дыханием Майлза. «Что ж… Это лучше, чем было в прошлый раз, когда меня пытались выкинуть через стыковочный шлюз». У него оказалось несколько минут, чтобы представить себе все возможные варианты действий, которые может предпринять «Ариэль» вместо того, чтобы подобрать его. Он как раз отбросил вызывавшую мурашки картину корабля, открывающего по нему огонь, в пользу варианта, при котором его бросают умирать от удушья в холодной темноте, когда его вместе с коконом дернул тягловый луч.
У оператора тяглового луча были, ясное дело, неуклюжие пальцы и трясущиеся руки, но через несколько минут жонглирования возвращение силы тяжести и звуков снаружи убедило Майлза в том, что его благополучно затащили в рабочий шлюз. Свист внутренней двери шлюза, искаженные человеческие голоса. В следующее мгновение шарик для идиотов покатился. Майлз громко заорал и свернулся калачиком, покатившись вместе с коконом, пока движение не прекратилось. Он сел, глубоко вздохнул и попытался расправить свою форму.
Приглушенный стук о стенки кокона:
— Есть здесь кто-нибудь?
— Да! — крикнул Майлз в ответ.
— Минутку…
Скрип, звон, треск, и запечатанный вход раскрыли. Спасательный кокон начал сдуваться и опадать. Майлз вырвался из его складок и встал, дрожа, со всей неуклюжестью и жалкостью только что вылупившегося птенца.
Он был в маленьком грузовом отсеке. Три солдата в серой с белом форме окружили его, нацеливая в голову парализаторы и нейробластеры. Стройный офицер с капитанскими знаками различия стоял, поставив одну ногу на жестяную коробку, и смотрел, как выбирается Майлз.
Аккуратная форма офицера и мягкие каштановые волосы не позволяли определить, был ли это изящный мужчина или необычно крепкого телосложения женщина. Такая двойственность намеренно культивировалась: Бел Торн был бетанским гермафродитом, представителем меньшинства, состоящего из потомков участников социального и генетического эксперимента столетней давности, не нашедшего своего продолжения. По мере того, как Майлз поднимался на ноги, выражение лица Торна из скептического перешло в ошеломленное.
Майлз широко улыбнулся в ответ:
— Здравствуй, Пандора. Боги послали тебе подарок. Но в нем есть подвох.
— А как же иначе? — лицо Торна осветилось радостью. Он шагнул вперед и обнял Майлза с кипящим энтузиазмом. — Майлз! — Он снова отодвинул Майлза от себя и жадно уставился на него. — Что ты здесь делаешь?
— Я почему-то предчувствовал, что это будет твой первый вопрос, — вздохнул Майлз.
— …И что ты делаешь в форме рейнджеров?