Игрун (дилогия)

Боль под левой подмышкой, как раз напротив сердца, была терпимой. Я увидел лучника, гадко ухмылявшегося мне в лицо. Кирасу стражника ножом было не пробить, а вот воткнуть лезвие между ее сочленений было вполне по силам ловкому человеку. Повернувшись на оклик, я невольно подставил свой бок, чем не замедлил воспользоваться игрок из банды Орка.

Левая рука повисла плетью, согнувшись в плече от боли, я отвел правую за спину. Рукоять верного меча нырнула в ладонь.

— Привет, — я тоже мог быть вежливым.

Полшага вперед и лезвие идущее из-за спины по косой снизу вверх стерло улыбку с его лица.

— …, - с разрубленным горлом продолжить вежливый разговор лучник не смог.

Я осел рядом с ним на брусчатку. Откуда-то сбоку грохотали звуки бегущих к нам стражников, мое тело завалилось набок, боли уже не было, пришел холод.

Холод приходил ко мне почти всегда. Что чувствовали и видели другие игроки, погибая в игре, я не знал. Поговаривали, что в этот момент каждый видит что-то свое, программа вытаскивала из головы игрока его собственные ассоциации со смертью. Можно было не выходить из вирта и ждать момента возрождения, но так редко кто делал. Иногда возрождение задерживалось и приходилось ждать по несколько часов, тем более если смерть настигала героя далеко от точки возрождения.

Сегодня я немного задержался, мне некуда было спешить. Я любовался открывшимся пейзажем ледяной пустыни и сполохами северного сияния на иссиня черном небе.

— Красиво, — клубы пара в морозном воздухе быстро развеялись, едва успев вырваться из моего рта.

— Тебе нравится? — грудной женский голос раздался из-за спины чуть правее.

— Да, — поворачиваться дураков не было, — очень красиво.

— Боишься? — мертвящий холод стал проникать в меня, сковывая тело.

— И да и нет, — бравада и гонор были не уместны, мои мысли не были тайной для заговорившей со мной.

— Объясни, — скорость с которой я превращался в лед уменьшилась, даруя мгновения успеть высказать несколько слов.

— Жизнь и Смерть, две половинки одного целого, — я говорил то, во что верил, — боятся и не любить, любить и не боятся, в этом нет смысла. Я не прячусь от судьбы, мои глаза открыты.

— Повернись! — осушатся приказа было невозможно.

Я рванулся, разламываясь на тысячи кусков льда, распадаясь на миллионы частей, что-то успел заметить. Но запомнить увиденное было уже нечем. Сожаление заполнило меня и отпустило, кругом была тьма.

— До встречи… — я не был уверен что действительно это слышал.

В полной темноте было хорошо, покойно.

Ни тепло ни холодно, здесь не было желаний, и не было обязательств. Я просто был. Отголоски суеты последних дней сглаживались, становясь неактуальными. Все принимало умиротворяющий тон.

Сколько это длилось я не знаю, ощущения времени также не было. Но ни что не может длиться вечность.

Окружающая меня тьма начала светлеть, кое-где цвет замирал, не достигнув белого, вычерчивая оттенками серого какое-то помещение. Чертеж, замерев на мгновение, расцвел калейдоскопом красок, пройдя путь от едва угадываемых полутонов до ярких спектров весенней радуги.

— Боги милостивы к тебе, — эти слова я часто слышал, появляясь после смерти на точках возрождения.

— Мы чтим чистое небо, — я не стал отклоняться от канона, уважать чужие традиции еще с детства привил мне мой дед, за что я до сих пор был ему благодарен.

— Да прибудет с тобой их длань, — раньше после этих слов я получал приличную прибавку к своим статам на два часа. После того как в моих характеристиках появилась запись о четвертой расе Темных Лурин, подарки пролетали мимо.

Я вышел из часовни. На городской площади наблюдалось чуть больше игроков и НПС чем обычно. Многие спешили по своим делам, не обращая ни на что внимания. Чтобы дойти до магистрата, надо было пройти через площадь. На виселице, пустовавшей последние дни, кто-то висел. Подойдя ближе, я чуть не споткнулся. Тело убитого мной лучника должно было исчезнуть через четверть часа, ничего не оставив после себя. Висевшее в петле тело было несогласно со мной, оставаясь в текущей реальности. Распоротое горло зияло страшной раной, растянутое в разные стороны пеньковой удавкой и весом мертвой плоти. Потеки крови засохли бурыми пятнами, перекрасив некогда зеленый доспех.

— Долго провисит? — спросил я у городского стражника поставленного на стражу эшафота.

— Еще шесть дней и ни минутой меньше! — гордо ответил он, — Повезло разбойнику, в столице тридцать суток за такие дела дают.

«— Если это не игровой бан аккаунта, то я не знаю что думать», — разрабы вирт-мира ЭКЗО опять меня удивили.

— Я его у магистрата жду, а он на трупы любуется! — знакомый голосок приближался, неся вслед за собой свою владелицу.

— Ты вообще обо мне хоть помнишь? Сколько можно меня игнорить! — уткнувшись в торс, она спрятала лицо на моей на груди.

Я обнял Милу и поцеловал в макушку.

— Кхм, — кашлянул стражник, — вы это, идите в сад что ли, не место здесь чувства разводить.

— О, а я его знаю, — оставаясь в моих объятьях девушка повернула голову, разглядывая болтающийся труп.

— Я тоже, — разняв руки я взял ее ладонь в свою и мы пошли к зданию магистрата.