Играть, чтобы жить - 10

Мир, подсевший на константный баф от Творца, рос как на дрожжах.

-- Нравится? - перехватив мой взгляд, хмуро поинтересовался вдруг пошедший пятнами саламандр. - Любуйся, повышай мотивацию. Потому как вся эта радость…

Творец на мгновение замолчал, а у меня к горлу прыгнул ком. Древо совершило маневр, сменив курс бесконечного дрейфа на пару градусов. Кружащие вокруг Жнецы продолжали сжимать кольцо.

-- …вся эта радость закончится довольно скоро. Нет, мы конечно еще потрепыхаемся… Но… баллы Равновесия бездарно растрачены. Сорок тысяч у нас, и более двухста тысяч у Первостихии. Пятикратный перевес, чаша весов на стороне Хаоса. Если упростить - то сейчас его ход. И твоя задача сделать так, чтобы Первостихия вложилась в один сверхмощный удар. Удар, который придется в пустоту.

-- В меня. - все с той же педантичностью поправил я.

-- В тебя. - безразлично пожав крыльями подтвердил саламандр. - Хаос крепко налажает, сольет ход в Пустоту, и уж тогда мы не упустим свой шанс! Сейчас же… Прости, но еще одно Воскрешения я пока не потяну. Возрождение бессмертного, пусть даже ограниченное дополнительными условиями, сожрало четыре тысячи единиц Равновесия. Причем повторное напряжение констант обойдется кратно дороже. При нашей скудности ресурсов это нереально…

Я по-прежнему задумчиво щурился в волшебное окно. Почувствовав мое настроение оно замельтешило по локациям, выхватывая яркие картинки и укрупняя отдельные участки.

Вот группа потрепанных нубов, включающая в себя одного мелкого псоглавца, пытается фармить нежить занявшую столь знакомый мне Холм Гноллов.

Вот тройка подростков в жестяной броне довольно умело гоняют матерых крокодилов в Оазисе.

А вот богато украшенные стены Первохрама. Сидящий на его ступенях седой гоблин курил длинную трубку и покачивал фиолетовыми ушами в такт вечной музыке, раздающейся из маго-алхимического магнитофона:

Кто пойдет по следу одинокому?

Сильные да смелые,

Головы сложили в поле, в бою…

Я, наконец, оторвался от окна и повернулся к Творцу:

-- Да я и не претендую. Наоборот, спасибо что дождался заката и только потом меня воскресил. Иначе все было бы зря. И кстати, реально, почему такие странные условия?

Я прикрыл глаза и процитировал: “ Воскрешу тебя, его и того парня ”.

-- А что тут непонятно? Чем больше ограничений, тем дешевле вмешательство. Одно дело дать смертному десятикратную силу. Это дороговато. Другое - ограничить баф десятисекундным таймером и часовым откатом. Боги не всегда скупы, просто крутятся в рамках ограниченных возможностей. Так и с тобой. Равновесие сурово, хотя иногда его оценки выглядят нелогично. Воскресить бессмертного - стоит девять тысяч ЕР. Если добавить ограничение в виде: “тебя и его” - как бы странно это не звучало, но будет дешевле. Ну а навязав третьего лишнего мы оптимизировали запрос до четырех тысяч.

-- Надо было еще пару розовых пони в условия ввести - нам бы еще и доплатили…

Творец хмыкнул:

-- Схема не линейна. На самом деле не считай себя умнее Первостихии. Раз она посчитала, что воскрешение кого-то третье будет дешевле - значит есть в этом что-то. То ли боком потом вылезет, то ли наоборот - баланс в перспективе уравняет. Ладно, как я понимаю с твоим воскрешением вопросов нет. По поводу “Его” - так же все довольно ясно…

-- Брат! - улыбнувшись киваю я.

-- Ну а кто у нас будет “тем парнем”? - с хитринкой поинтересовался саламандр.

-- Только парня можно? Танюху, скажем, под эти рамки никак не загнать?

Творец осуждающе покачал головой:

-- Не пытайся переписать Книгу Судьбы. Встретишь ты еще свою Танюху, но не сейчас…

-- Когда?! - я вздрогнул и подался вперед, с трудом удерживая в себе желание ухватить плюшевую морду саламандра, повернуть ее к себе и требовательно заглянуть в глаза. - Когда встречу?

-- Упс… - зубастая пасть расплылась в фальшиво-виноватой улыбке - Я кажется сболтнул лишнего…

-- Опять мотивируешь?! - возмутился я.

-- Не без этого, мой юный друг, не без этого… Ну так что, кто будет “тем парнем”? Не другом-братом-сватом. А просто незнакомым тебе разумным. Хомо сапиенсом. Мужчиной. Условно молодым. Погибшим…

-- Так! Хорош усложнять! Дай подумать…

Минута молчания… долгий взгляд в магическое окно… и неожиданное решение…

Земля. 2332 год. Санкт-Петербург. Богословское кладбище.

Молодой человек в потертой черной косухе и с гитарой за спиной недоверчиво всматривался в собственный портрет на могильном камне. Удивленно покачав головой, он достал из мятой пачки сигарету, прищурившись посмотрел на солнце. Затем перевел взгляд на стократно стираемую, но всегда вновь возникающую надпись.