Играющий в пустоте. Великая печать

И еще: Фрактальная Мандала обладает безграничной плодовитостью! Это безграничное оргастическое плодородие творческого принципа вселенной! Неисчерпаемое плодородие мифа! Бездонное плодородие женского принципа Игры! Оно аккумулирует коммуникацию во много раз превышающей скорость света динамики и скрепляет любовью всю Вселенную; пульсирует фантастическими возможностями, постоянно «плодя и размножая» уникальные процессы игры и трансформации (может быть, незаметные для невооруженного глаза на территории времени, но на других уровнях несомненно накапливаемые и в свое время обязательно прорывающиеся в мощное и значительное явление реализации).

Внимание! Самоосвобождение хранится в доверии самоорганизующимся процессам Фрактальной Мандалы! Здесь все скрепляется любовью и обреченностью на реализацию!

О технологии, в грубом стиле, с помощью цитаты из «Rosarium Philosophorum»: «И Бея поднялась над Габрикусом и поглотила в свою матку так, что его вообще не было видно. С такой любовью она его обняла и впитала в свою природу»[373]. Это означает, что мы отпускаем все и полностью расслабляемся, становимся самой Фрактальной Мандалой, самим Театром Реальности. Мы то, что рождает, то, что рождается, и сам процесс родов. Мы одновременно и целое, и часть, и сам процесс взаимопроникновения первого и второго. Ничто во Вселенной не отделено от нас, и мы есть потенция всего! Мы расслаблены в целом ради потенции частностей, и мы же сама эта потенция частностей, предвосхищающая целое. Мы покоимся в этом переживании так хорошо и так долго, как можем. Это исходная позиция.

Все это означает, что, для того чтобы возродиться в новом облике, необходимо целиком отдаться материнской среде Фрактальной Мандалы, раствориться в женской спонтанной интуитивности, в ее плазменной питательности и синхроничности… Целиком отпустить себя, растаять, исчезнуть… И затем, исчезнув, наслаждаться процессом ее природной созидательности. Одним словом: «Удовлетворить может только полное слияние с Вселенной»[374]! Здесь забавно будет вспомнить также легендарного Луция из «Золотого осла» Апулея, который в конце своих бесконечных трагифарсовых метаморфоз приходит к тому, чтобы сознательно не делать того, чего хочет его эго, но делать все, что потребует от него Богиня Исида (анима, его внутренняя женщина). Луций начинает уделять пристальное внимание своим снам и медитативным опытам, что приводит его к посвящению в культ Исиды[375], в культ Пучины Многоглазой, в культ зрителя. В итоге: «Вдруг завеса отдернулась, и, разукрашенный наподобие Солнца, словно воздвигнутая статуя, оказался я пред взорами народа. После этого я торжественно отпраздновал день своего духовного рождения…»[376] Так, Фрактальная Мандала сама, благодаря естественным законам Театра Реальности, выкристаллизовывает наш новый Образ. И поверьте, он будет самым большим сюрпризом и совершенно непредсказуемым откровением! И почему? Потому что место, «где сходятся сновидения, сказки, поэзия и искусство, представляет собой мистическую обитель инстинктивной, дикой природы. В современных снах или поэтических произведениях, как и в более старых народных сказках и сочинениях мистиков, эта обитель рассматривается как существо, живущее собственной жизнью. В поэзии, живописи, танце и сновидениях она чаще всего символически изображается либо как одна из великих стихий – океан, небосвод, недра земли, либо как олицетворенная сила – Царица Небесная, Белая Лань, Подруга, Возлюбленная, Любящая или Супруга. Из этой обители исходят божественные темы и идеи, они наполняют человека, и тогда он ощущает присутствие „чего-то такого, что не от него“. Кроме того, многие художники доносят до границ этого центра и погружают в него свои собственные, рожденные эго темы и идеи, безошибочно угадывая, что они будут возвращены, наполненные новым содержанием и очищенные замечательным душевным ощущением жизни, присущим этой мистической обители инстинктивной, дикой природы. Так или иначе, это приводит к внезапному и глубокому прозрению, изменению и наполнению чувств, духа и сердца человека»[377].