Играя судьбами

Ника погрустнела, и мне стало жаль ее. Мы все давно не дети, многие уже женаты и обзавелись собственными детьми, домами, бизнесом. И лишь Кирилл отказывался принимать свой возраст и положение в обществе и оставался балагуром и бабником. Пожалуй, Ника была права – он неисправим. Я переживала за него не меньше, потому что все мы друзья, несмотря на то, что бывали у нас и размолвки, и недопонимание. Но Кир действительно мог навредить себе, если не остановится.

– Чем он сейчас занимается?

– Тем же самым: прожигает свою жизнь, гуляет, веселится и не заботится о завтрашнем дне.

– Ник, не переживай.

Она кивнула и положила ладони на плоский живот. Пока еще плоский. Мы обе понимали – нервы ни к чему хорошему не приведут, и ей стоит в первую очередь позаботиться о себе. О своем будущем и о малыше, столь желанном и уже любимом.

– Ладно, хватит болтать. Давайте выставкой займемся, – развеселилась Ника и направилась по залу, сообщая, что планирует отыскать наши вторые половинки.

Я улыбнулась и последовала за ней, больше не обращая внимания на опасения. Хоть кто-то одобрил мои новые отношения, хотя…

Неужели я нуждалась в одобрении? Нет, не нуждалась. Я могу отвечать за свой выбор сама, и никто больше не встанет на моем пути. Даже столь резкие заявления Рокси, которая следовала за нами.

***

– Черт! Натан! Ты что творишь?!

Глухой удар, предшествующий словам, сорвавшимся с губ Фарбера, завершился острой болью в руке. Герман отпрянул, скрутился пополам, тяжело задышал, прижимая к животу, куда пришёлся удар, ладони.

Натан стоял на прежнем месте и почти не дышал. Гнев, который он так долго держал под контролем, прорывался через мысленные преграды и грозился превратиться в ужасающую мощь, способную уничтожить Фарбера по-настоящему.

– Да что с тобой?

Сквозь стон и бесполезные попытки захватить ртом как можно больше воздуха, Герман поднял голову и взглянул на человека, который еще минутой ранее был совершенно безопасен. Никакой агрессии, лишь несколько вопросов, на которые Фарбер по привычке ответил надменно, но честно. За честность он и поплатился.

– За что?

– Лиза, – проговорил Натан стальным голосом, сжимая ноющий кулак. Еще один удар. Ему требовалось ударить Германа еще раз, а может быть и забить его до смерти.

– Лиза? Что эта дура наговорила тебе?

Алая пелена затянула глаза Натана. Он сделал шаг, занес кулак, но чьи-то мощные руки сковали его и потянули обратно.

Фарбер удивленно уставился на развернувшуюся перед ним потасовку. Натан по инерции попытался высвободиться, но когда понял, что чужие руки его держали слишком крепко, ударил локтем. За спиной послышалась ругань и шипение.

Знакомый голос донесся до затуманенного разума Натана, возвращая его в реальность. Он часто заморгал, расслабился, но немного, и лишь тогда его отпустили.

– Натан, черт побери, – тяжело дыша, проворчал Йохан, точно так же как Фарбер, прижимая руку к животу. – Что у вас  происходит?

Он обернулся, мазнул взглядом по ворчащему брату, который влез не в свое дело и сразу же поплатился за это, а после обратил внимание на Фарбера. Тот пыхтел и злился, выпрямляясь и одергивая одежду.

– Да! Какого черта? – воодушевился Герман, почуяв, что Натан все же объяснится и больше не полезет в драку.

Натан чувствовал, как чесались кулаки съездить по этой самодовольной роже. Разбить бы ему нос, вдавить бы… Натан тряхнул головой.

– Ты знаешь, – проговорил он, отгоняя прочь кровожадные мысли. – С сегодняшнего дня мы более не нуждаемся в твоих услугах. Агентство расторгает контракт.

– Что?! – Фарбер зашипел. Его лощеное лицо покрылось пятнами, а глаза нехорошо заблестели.

Натан отвернулся. Смотреть на того, кто посмел обидеть Лизу, он больше не мог, потому что иначе даже Йохан не удержит его. Никто не сможет сдержать гнев, который переполнял Натана.

– Идем, – рыкнул он на старшего брата, который совершенно не понимал свидетелем чего он только что стал.

Йохан выпрямился. Удар был не таким уж и болезненным, но неприятное ощущение все еще сковывало кожу и внутренности под ней. Он глянул на Натана, после на разразившегося обвинениями и карами фотографа, на выставку которого его пригласили, и последовал за братом, намереваясь разобраться в причине столь странного поведения. Натан не распускал руки. Никогда. Его сила была в словах, всегда подкрепленных действием.

– Да остановись же ты! – Йохан дернул брата за руку.

Натан замер. Он все еще тяжело дышал, а злость туманила рассудок.

– Что у вас произошло? Ну же, отвечай. Натан?

Тот покачал головой, сбросил руку брата и отправился в зал, зная, что никто не заметит его состояния. Маски вновь были наброшены, а оболочка, столь тщательно скрывающая истинные чувства, могла треснуть только рядом с одним человеком. Эмму он отыскал практически сразу. Она стояла в компании своих подруг: Ника щебетала без умолку, Рокси недобро поглядывала по сторонам, а когда заметила приближающегося Натана и вовсе помрачнела.

– Идем, – проговорил он, дотронувшись до запястья Эммы.

Она резко обернулась, словно не слышала его приближения.