Играя с судьбой

— Я об этом подумал. Ты был в доме колдуна, я скажу, что ты не мог отказать — долг крови. Скажем, что я спас тебе жизнь в ту ночь, и поэтому тебе пришлось быть моим секундантом.

Он снова поморщился, то ли это очередной рвотный позыв, то ли все происходящее ему настолько не нравилось, что он не смог совладать с собой и его идеальная выдержка сошла на нет.

— У меня ведь явно нет выбора, — одними уголками губ улыбнулся он, но глаза оставались холодными. — Я должен сообщить об этом госпоже и спросить у нее разрешения.

Якоб уже достал зеркало связи, но я его остановил, мягко придержав за руку:

— И еще, я очень благодарен тебе за все что ты делаешь для меня сейчас. Я твой должник, можешь просить, о чем угодно.

Якоб неуверенно улыбнулся, но кивнул и сказал:

— Я это делал по просьбе госпожи.

— Я знаю, и все же ты мне очень помог. Я не могу оставить это без внимания. Я — твой должник. Можешь просить меня, о чем угодно.

Вурд снова улыбнулся, теперь искренне, и кивнул. Я убрал руку, и он поспешил открыть зеркало связи и начал звонить.

Несколько минут он пытался связаться с графиней Фонберг, но та так ему и не ответила. Якоб сделал еще несколько звонков, явно уже не графине, но ему и там никто не ответил. Вурд по этому поводу ничего не сказал, но я не мог не обратить внимания, что он встревожен и напряжен.

— Нам уже пора, мы опаздываем, — мягко поторопил его я.

Якоб, соглашаясь, кивнул, достал платок, быстро вытирая рот. Я тоже достал свой платок, перевязав запястье. Прежде чем покинуть водонапорную башню, мы еще раз оттерли следы крови снегом. Вид моего секунданта мне едва ли нравился, лицо из бледного стало серым, взгляд замученный и отрешенный. Да и сам я чувствовал себя не лучше. Голова продолжала кружиться. Но было кое-что еще, что все же радовало. Я почувствовал возросшую силу.

Скастовал светоносный шар — такой яркий и лучистый, и убедился в своих ощущениях. Сила не вернулась ко мне во всей своей мощи, но теперь я наверняка смогу сразиться с Григанским на равных.

Мы с Якобом покинули водонапорную башню и зашагали к пустырю. Троица сразу же оживилась, завидев нас.

— А мы уже думали, ты струсил, Гарван, и не придешь! — с напускной смелостью, дерзко крикнул мне Григанский.

Деграун тут же громко заржал, а Быстрицкий бросил в мою сторону странный взгляд и тут же уткнул его себе под ноги.

По мере того как мы приближались, сползали надменные ухмылки с их лиц. И причина была очевидной — идущий рядом со мной вурд. Никто из них явно не ожидал, что у меня будет такой секундант.

Григанский с нескрываемой опаской таращился то на Якоба, то на меня, растерянно открывал и закрывал рот, явно пытаясь подобрать слова.

— Он ведь взрослый! — наконец, нашел что придумать Борислав.

— И что? Разве по кодексу дуэли запрещено брать в секунданты взрослых? — усмехнулся я.

— Но он вурд! — выпалил Борислав и удивленно уставился на меня, будто бы сам не веря, что сказал это вслух.

— Вы расист, сударь? — холодным стальным тоном поинтересовался Якоб. — Или вы что-то имеете против законопослушных темных чародеев?

Григанский судорожно сглотнул и буркнул:

— Нет.

— Тогда, приступим, — холодно и вежливо улыбнулся вурд, повернулся к Деграуну, как-то сразу определив, что он не секундант: — Зрителей прошу отойти на безопасное расстояние.

— Я и сам знаю, — набычившись, исподлобья глянув на него, сказал барон и зашагал в сторону.

— Осматриваем дуэлянтов! — деловито скомандовал Якоб, взяв в свои руки проведение дуэли, для него это явно было не впервой.

Якоб решительно направился к Бориславу, которого буквально сковало от страха из-за приблизившегося вплотную вурда. Быстрицкий же весьма нерешительно направился ко мне.

— Княжич Гарван уже доложил о ваших правилах дуэли, — донесся до меня неодобрительный голос Якоба, — и защитных артефактов в правилах не было.

В сторону, где лежали скинутые нами рюкзаки, сверкнув серебром, улетел защитный артефакт.

— Я его всегда ношу, — начал оправдываться Борислав, — совсем про него забыл.

Все, что могли сейчас секунданты, это только осмотреть нас на наличие артефактов. Разного рода зелья кодексом дуэли принимать не запрещалось. И я даже подумывал выпить подъем перед дуэлью, но все же решил отказаться, так как вурдовское зелье бы ослабило и его действие. А вот Борислав наверняка его принял.

Якоб весьма тщательно обыскивал Борислава, даже вежливо попросил его раздеться до трусов. Григанский злился, но делал то, что велел ему мой секундант. Глеб наоборот обыскивал меня очень неуверенно и вяло. С таким досмотром я бы с легкостью мог пронести не один десяток разнообразных артефактов. И пока Быстрицкий лазил в моем кармане, я зловеще оскалился и тихо шепнул:

— Я знаю, что это сделал ты.

Глеба словно током прошибло, он вздрогнул и непонимающе уставился на меня. Но скорее просто делал вид, что не понимает.

— Почему избегаешь моего взгляда, Глеб? Неужели совесть мучает? А ведь я собирался тебе помочь. Всерьез хотел просить отца и бабушку выделить для тебя стипендию в школе.