Играя с судьбой

После уроков я сразу же направился в библиотеку и забрал подготовленные для меня Агафьей Трофимовной выпуски «Славийского вестника». Так как я остался без рюкзака, всю эту стопку пришлось оставить в школе, попросив старушку библиотекаршу отложить ее для меня до завтра. В любом случае уже завтра начнется наше с Григанским наказание, и я смогу выкроить время для того чтобы составить хронологию событий и проследить за действиями метрополийских властей.

После же я направился прочь из школы, собираясь отправиться в спальный район и навестить Царя, но только я вышел, как у парадного выхода меня ждали. Все та же троица: Григанский, Деграун, Быстрицкий. Вид у них был довольно грозный и решительный за исключением Быстрицкого, этот почему-то нервничал.

— Иди за нами, Гарван, — бросил мне Борислав.

Я даже не подумал, остался стоять и вопросительно сверлить их взглядом.

— Разговор есть, — поняв, что я стою, почти дружелюбно сказал Борислав. А это было любопытно. Может, наконец, решим все раз и навсегда. Или задумали втроем меня поколотить?

Мы направились на задний школьный двор, где за спортивной площадкой был небольшой закуток, за которым можно было укрыться. Пока шли, у меня затрезвонило зеркало связи, пришлось проигнорировать звонок. Наверняка бабушка звонит, чтобы вынести мне мозг, поэтому можно без зазрения совести и вовсе не отвечать.

— Это все из-за тебя, ты понял? — сразу начал наезжать Борислав, как только мы остановились. — Милу я тебе не прощу, не знаю, что ты ей наговорил, но ты за все ответишь.

Я был расслаблен и спокоен, но при этом крайне сосредоточен и готовый действовать в любую секунду. К тому же за пределами школы чары использовать было можно, но я и к этому был готов.

— И? — спокойно спросил я.

— И! Ты хотел действий — вот тебе действия: вызываю тебя на чародейскую дуэль.

Вместо ответа я прыснул со смеху. Да что уж там, я искренне расхохотался на весь школьный двор не в силах остановиться. Лицо Григанского становилось все мрачнее и мрачнее, пока он вконец не вышел из се6бя:

— Что смешного я сказал?! — перекрикивая мой гогот, заорал он.

— Ну ты чего? Какая к черту чародейская дуэль? — снисходительно улыбнулся я. — Моя категория выше, сражаться с тобой, это то же самое, что бить ногами младенца.

— Ты не знаешь мою категорию, — вскинул он подбородок. — Вот и проверим. Или ты струсил?

— А о последствиях ты подумал, граф? — посмотрев на него исподлобья, серьезно поинтересовался я, хотя мне по-прежнему было жутко смешно. А вот остальным явно было не до смеха, Деграун то и дело опасливо оглядывался по сторонам, Быстрицкий заметно побледнел — для них все происходящее было крайне серьезно. Наверное, опаснее происшествия, чем эта еще не случившаяся дуэль с ними не происходило.

— Подумал, — гордо заявил Борислав. — Будем сражаться до тех пор, пока кто-то из нас не сдастся или не потеряет сознание, без артефактов и зелий. Применяем только стихийную магию. Выбирай себе секунданта, моим будет барон Деграун.

И в подтверждение его слов барон напыжился и закивал.

— А папенька твой тебе и мне попутно за такие дела голову не оторвет, когда ты сляжешь в больничку? — я смотрел на него безотрывно, ожидая, что он наконец одумается, но Григанский был явно настроен решительно.

— Договоримся держать все в секрете, я готов поклясться на роду. А ты?

Я, мысленно сокрушаясь, шумно выдохнул, выпучив глаза. Ну и что делать с этим идиотом?

— Зачем тебе это, Борислав? Может лучше сейчас набьем друг другу морды, выпустим пар, так сказать, да и разойдемся?

— Нет, — поджал Борислав губы. — Это дело чести. Ты меня сегодня унизил перед Милой и всем классом. Дуэль решит, кто из нас будет с графиней Арнгейр.

Я снова не смог сдержаться и рассмеялся:

— Кто будет?! Милана не вещь, мы не можем сражаться за нее, как за трофей. Во-первых, она вправе сама выбирать, а во-вторых, с чего ты вообще взял, что она хочет быть с кем-нибудь из нас?

— Да, Милана не вещь и вправе сама решать, — поджал губы Борислав. — Но если ты проиграешь, ты больше к ней не приблизишься, если же проиграю я…

Борислав запнулся, видимо, сам он не собирался прекращать общение с Милой, хотя, учитывая новые обстоятельства, вряд ли она горит желанием общаться с ним.

— Если же проиграю я, — продолжил он, — до конца учебного года никто больше не будет тебя трогать и задирать. Я обещаю.

— Мне это не интересно, граф, какие-то условия дуэли у тебя идиотские. Сражаться — так по-крупному. Давай так, если я проиграю, уйду из школы и вернусь на домашнее обучение, а если проиграешь ты — вернешься в свой Карпос.

— Но… — глаза Борислава растерянно забегали, его прихвостни тоже откровенно занервничали.

— Бор, — осторожно позвал его Быстрицкий. — Ты не доложен…

— Но как я скажу отцу, что хочу бросить школ? — с какой-то обидой в голосе, протянул он. — Отец мне не позволит.

— Не позволит, так не позволит, — фыркнул я и демонстративно развернулся, дав понять, что разговор окончен, и небрежно бросил на ходу, уже направляясь прочь: — Предложение помахаться все еще в силе, граф.

— Стой! — вдруг истерично воскликнул Григанский.