Играя с огнем

— Подожди-ка, — сказал Кэл, подошел к шкафчику и достал из него тюбик с кремом, который забросил туда несколько месяцев назад и забыл о нем. — Вот, держи. Это крем от царапин и ушибов. Должно помочь.

Руби внимательно изучила этикетку.

— Арника? Не думала, что ты сторонник альтернативной медицины.

Кэл улыбнулся. И почему ее прямота так нравилась ему?

— Это не я. Его прислала моя сестра, она периодически оказывает мне гуманитарную помощь.

Прислонившись к душевой кабинке, он смотрел, как ее щеки снова заливает румянец. Интересно, ему показалось или он действительно вызывает у нее такую же реакцию, как она у него?

— Мэдди переживает за меня, — нарочито жалобно добавил он. — Боится, что мой одинокий образ жизни плохо влияет на меня.

— Одинокий? — рассмеялась Руби. — По-моему, твоя сестра очень плохо знает тебя.

Кэл усмехнулся:

— Я стараюсь держать ее в неведении.

Впрочем, никаких особенных усилий он к этому не прикладывал. Его сестра слишком милая, добропорядочная и наивная, чтобы понять, что ему не нужны серьезные отношения и никогда не будут нужны.

— Что ж, поблагодари от меня свою сестру, — сказала Руби, засовывая тюбик в карман халата, и вдруг ее глаза озорно сверкнули. — Хотя лучше, наверное, не стоит. Чтобы тебе не пришлось объяснять ей, почему мне понадобился крем.

Она собрала одежду, лежащую на тумбочке, и кивнула на дверь:

— Ну, мне пора. Было здорово, несмотря на исцарапанное лицо.

Кэл с трудом удержался, чтобы не остановить ее, и смотрел, как она идет к двери. Возможно, нужно дать ей уйти. Однако как только она взялась за дверную ручку, Кэл понял, что не сделает этого.

Этим утром Руби выглядела странно уязвимой; Кэл не думал, что она может быть такой. По натуре своей он был довольно циничен — сказалось тяжелое детство. Он сдал экзамены на должность барристера двумя годами раньше общепринятого возраста и стал самым молодым королевским адвокатом в истории Великобритании, получив мантию в тридцать четыре года. Его трудно было чем-то удивить; люди никогда не вызывали у него этого чувства, особенно женщины. Поэтому, когда он сталкивался с чем-то, что не мог сразу объяснить, ему хотелось получше рассмотреть это загадочное явление. К тому же он редко мог позволить себе выходной, а тем более — провести его так, как ему хотелось. Так почему бы не воспользоваться тем, что само плывет в руки? Он даже сделает доброе дело — поддержит Руби, пока к ней не вернется ее обычная самоуверенность.

— Куда ты так спешишь? — полюбопытствовал он. — Боишься, что не сможешь устоять передо мной?

Руби застыла, а потом резко повернулась к нему, и Кэл понял, что попал в яблочко.

— Да у тебя просто заоблачное самомнение! — заметила она одновременно раздраженно и подозрительно.

— Да, мне уже говорили об этом, — беспечно кивнул Кэл и подошел к Руби. — Если ты меня не боишься, почему так стремишься сбежать?

Это был вызов, ясный и недвусмысленный, удар, направленный в ее самое слабое место — независимость, которой она так гордилась. Руби прищурилась.

— Хитро придумано, — одобрила она, толкая его в плечо. — Как мне теперь отказаться и не выставить себя трусихой?

Он рассмеялся, довольный результатом своего выпада. Она собиралась согласиться — остальное не имело значения.

— Ну так что? — спросил он. — Ты трусиха или нет?

Руби ничего не ответила, только обреченно покачала головой.

— Будем считать, что ты не трусиха, — победно вскинул голову Кэл.

— Ладно, ты выиграл, — буркнула она, топнув ногой. — Но сначала ты отвезешь меня домой. Я никуда не пойду без макияжа и чистой одежды.

— Договорились.

Кэл поднял ее голову одним пальцем, а другим провел по ее губам.

— Хотя если бы ты спросила, чего хочу я, — заметил он, — я бы сказал, что охотно смирился с отсутствием и того и другого.

Он хотел поцеловать ее быстро, просто поддразнить, но поймал себя на том, что медлит, ждет, пока она расслабится и ответит на поцелуй. Когда он отпустил ее, Руби, тяжело дыша, попятилась и нащупала ручку двери. На ее шее билась жилка, и Кэл почувствовал, как пересыхает во рту.

— Я бы с удовольствием выполнила твое желание, — сказала она, дразня его видом нежной кожи между чуть распахнувшимися лацканами халата, — но мы и так слишком долго играем по твоим правилам.

Она вышла и захлопнула дверь за собой. Кэл расхохотался и полез в душ. Ему надо было остыть, прежде чем везти ее домой. Насвистывая, он включил воду и начал прикидывать, куда отвезти Руби. Его очередь выбирать, и ударить в грязь лицом нельзя. Бросая трусы в корзину, Кэл вдруг вздрогнул и замер.

Как он ни пытался, не смог вспомнить, когда последний раз насвистывал, готовясь к свиданию. Как и того, когда ему хотелось провести с женщиной, с которой только что переспал, день, а не выпроводить ее поскорее и остаться в блаженном одиночестве.

Кэл открутил холодный кран и зашипел сквозь зубы, когда вода хлестнула разгоряченное тело. Немного успокоившись, он попытался подойти к делу с логической точки зрения.