Играй в меня (СИ)

Компания подобралась адекватная, кого-то я действительно помнил. Алкоголь и правда неплохо выветривал мозг, забивая его новой, совершенно неважной чепухой. Мы пили, говорили о чем-то взахлеб, под потолком коромыслом висел сизый сигаретный дым. Завтра точно голова будет болеть. Да важно ли?

— Сенька-то в люди выбился, — наступил на мозоль Вадик. — В политику даже податься собрался. Бог знает, зачем оно ему нужно.

— Не сегодня, — отмахнулся я. — Завтра.

Я уже знал все необходимое о Сеньке. И даже примерился, с какой стороны к нему подойти, чтобы больнее ударить. И Вадькина помощь лишней не будет — он всегда был наблюдательным и головастым. Я выпил, закусил солёным огурцом, удивительно хрустким и вкусным, холодным до боли в зубах. Мимо прошёл наш банщик и по совместительству официант — здоровый бородатый мужик. Хлопнула входная дверь, раздались женский голоса, смех.

— Девочки приехали, — удовлетворительно протянул Вадик.

Я заинтересовался, хоть и говорил, что с такими женщинами стараюсь не связываться. Но от осознания того, что Катька рядом, кровь бурлила и требовала выхода. Девочки вошли, и я понял — нет. Все же я не хочу секса с той, для которой он работа. Не настолько пьян.

Компания разбилась на пьяные визгливые группки, степень опьянения выросла. Мне казалось, что я на удивление трезвый, но, поднявшись, понял, что меня чуть заносит в сторону. Блондинке, прелести которой буквально вываливались наружу, это показалось смешным, она смеялась добрые пять минут. Я смотрел, как в такт пьяному смеху подпрыгивает в декольте её грудь, и думал — что я здесь делаю?

Надо донапиться и валить домой, психовать и смотреть пьяные сны про Катьку. Я закурил в очередной раз, опрокинул в себя стопку, в которой вместо водки плавал коньяк, поморщился. Нетвёрдым шагом вышел на улицу. Сел прямо в снег, докурил, воткнул сигарету в сугроб.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал Вадик за моей спиной. — Можно сказать, специальный заказ.

— Баба?

— Баба, — хмыкнул тот в ответ. — Со стороны бани первая дверь.

Вот поеду я сейчас домой, думать про Катьку, про руку Сенькину, что лежала на её талии так уверенно, про того, кто ей так нужен, что позвонила ему пятнадцать раз подряд, а мне в Москву — ни разу. А быть может, позвонила бы в первый год, я бы все бросил и приехал. Вот нужны они мне, эти мысли, которые из головы никак не выгнать? Нет. Так может, выбить клин клином, то есть чужой бабой?

— Выпить дай, — попросил я.

В руках у Вадьки бутылка. В ней виски. Голова точно расколется — слишком много напитков намешал. Но сейчас не важно. Сейчас почти хорошо. Словно вот глоток, ещё глоток, и точно лучше станет. И не важно, что алкоголь обжигает горло, камнем оседает в желудке, путает мысли. Именно это мне и нужно. Выпить ещё, а потом обойти дом, войти в первую от бани дверь и заняться сексом, вымещая на нечаянной партнерше все свои обиды. Перетерпит — ей за это платят.

Глава 8

Катя

Долги бывают разными. Мой был необъятным — по сути, я была должна целую жизнь.

Тогда — много лет назад — светлая мысль пришла в голову Ляльке.

— Светка Гусейнова в том году сорвалась, — задумчиво сказала она.

Мне имя ни о чем не говорило, я промолчала. Мозг лихорадочно подбирал различные варианты избавления меня от новой работы — кто бы знал, что уволиться будет так сложно! Мы сидели в моей кухне втроём: я, Сенька и Лялька. Теперь мы часто заседали таким составом. Думали.

— Которая? — переспросил Сенька.

— Залетела, Мишка её в сторону тихонько отвел. Про неё забыли все, даже ты забыл. Но фишка в том, что Мишка-то остался. Как залог молчания Светки.

Сенька задумался, видимо, все же вспомнил Светку. Я поставила чайник. Мама легла в больницу, наступил сентябрь, Лялька практически перебралась жить ко мне. Не знаю, как так вышло, но с Лялей было спокойнее, и я не возражала.

— Зачем изобретать велосипед? — воскликнул мой друг. — Пойдём по той же схеме. Скажу всем, что ты моя девушка. Там нет людей, что пересекались бы с Димкой, надеюсь, он не узнает. Будешь чаще показываться со мной. Это тебя хоть от Жорика оградит. Потом сообщим, что ты беременна. Если нужно — симулируем выкидыш. После операции отправим тебя с мамой в санаторий на пару месяцев, а там глядишь, про тебя и забудут. А я останусь… залогом.

Я поглядела на Сеньку диковато — как он, вообще, себе это представляет? Но на следующий день выдержала мерзкий разговор с Жориком и согласилась изображать и любовь, и беременность, и в санаторий ехать, и к черту на кулички. Жорик понял, что «начальство» отчего-то меня защищает, и выбирал моменты, когда рядом никого не было. Хватал меня за руки — хорошо, если только за них — вел себя так, словно имеет на это право. Теперь Лялька не отходила от меня ни на шаг, словно она — маленькая красивая кукла Ляля — могла меня защитить.