Играем в «Спринт»

— А вам нужна только Люба? Таисия Петровна вас, например, не устроит?

Я еле удержался, чтобы не послать его ко всем чертям.

— Нет, мне нужна именно Люба.

— Жаль, очень жаль. Вынужден вас разочаровать. Насколько мне известно, в нашей бухгалтерии Любы нет. И никогда не было. Возможно, в будущем…

Я нажал на рычаг. Пусть упражняется с кем-нибудь другим. Главное он сообщил: никакой Любы в ресторане «Восход» нет. Как и следовало ожидать, это был лишь предлог, и телефон в «Лотосе» зазвонил неспроста.

Я опустил в прорезь еще одну двушку и набрал знакомую комбинацию цифр.

Трубку снял Симаков.

— Слава богу! — воскликнул он, едва услышав мой голос. — Как ты, Сопрыкин?! Жив, здоров?

По тону можно было догадаться, что ему уже известно о событиях в Якорном.

— В полном порядке, товарищ подполковник.

Он великодушно не заметил оплошности, пропустив «подполковника» мимо ушей.

— Ты где был? Мы потеряли тебя у почтамта.

Ага, стало быть, я ушел не только от чужих, но и от страховавших меня своих. Нужно отдать должное — за все эти дни я ни разу не почувствовал их дружеской опеки и даже забывал порой, что, как у альпиниста, к моему поясу постоянно подстегнут страхующий фал.

Дабы не искушать судьбу вторично, я ответил в полном соответствии с правилами конспирации.

— Халтура тут одна подвернулась, пришлось зайти кое-куда.

— Ты можешь говорить свободно?

— Вполне.

— За тобой никого?

Это он о возможно сопровождающем меня эскорте.

— Вроде нет.

— Где ты сейчас находишься?

— У «Лотоса».

— Жди меня там. Запомни номер. — Он назвал четырехзначную цифру. — Через четверть часа я буду ехать по бульвару в сторону центра. «Москвич» красного цвета, с противотуманными фарами. Увидишь, подними руку, как если бы левака останавливал. Понял?

— Понял.

— Все, до встречи. — И он отключился.

Разговор не на шутку меня встревожил.

Вариантами, заготовленными нами на все случаи жизни, личная встреча с начальником отдела не предусматривалась. Не иначе случилось что-то из ряда вон выходящее, коли Симаков решился на прямой контакт.

«Терпение, — урезонил себя я. — Через пятнадцать минут все выяснится».

А пока надо было куда-то деваться — стоять на одном месте опасно.

Я посмотрел вправо и снова натолкнулся взглядом на старушку.

Что ж, видно, судьба…

— Что, сынок, сорвалось? — посочувствовала она, когда к встал на платформу весов.

— Что сорвалось, бабушка?

— Известно что, свидание. — Она передвинула большую гирьку на одно деление и сокрушенно покачала головой. — Рост-то у тебя какой, орел?

— Метр восемьдесят.

— Вот я и говорю, больно ты худой, кожа да кости. По правилам в тебе семи кило недостает. Что, кормят плохо?

— Кто кормит? — не понял я.

— Ну в санатории или где ты там питаешься?

— Я сам по себе.

— Оно и видно, что сам. — Она вздохнула. — Силу мерить будешь?

— Давайте.

Я сжал в здоровой ладони продолговатый никелированный браслет и посмотрел на стрелку. Она чуть-чуть не дотянула до ограничителя.

— Надо же, — удивилась старуха. — Тощий-тощий, а силенка еще есть. С лотереей что делать-то будем? Возьмешь?

Гулять, так гулять — я выудил из кармана рубль, отдал ей и спросил, проверяя только что пришедшую на ум мысль:

— Скажите, бабушка, вы случайно не знаете, где здесь автостоянка поблизости?

— Случайно знаю. У тебя что, машина есть? — с сомнением поинтересовалась она.

— Не у меня, у друга.

Она достала пачку билетов, отделила от нее с десяток и сложила веером.

— Как завернешь за гостиницу, там автобусная остановка будет. Сядешь в автобус, три остановки проедешь — так и уткнешься в автостоянку.

— Был он там, друг-то. Мест, говорят, нет, все заняты. А ему неподалеку надо. Может, другую какую знаете?

— Нет, милок, другой не знаю.

— А что, если он за гостиницу машину поставит? — Я показал пальцем за спину. — Как думаете, не прогонят?

— Как же он ее поставит, ежели туда мусорник в день по два раза приезжает?

— Какой еще мусорник?

— Какой — обыкновенный. Машина такая специальная. Ящики с мусором возит, не видал, что ли?

— Как же она туда въезжает? Узко там.

— Товарищу твоему, значит, не узко, — поймала она меня на противоречии. — Заедет передом, а потом задний ход дает.

— Понятно…

— Выбирай билеты-то, — напомнила она.

— Не надо, — отмахнулся я. — Оставьте себе, вдруг выиграете. У вас рука легкая.

— Подарок, что ли? — смутилась старушка. — Ну, спасибо. — Она спрятала билеты в сумочку, возраст которой за древностью не поддавался определению. — Дай тебе бог здоровья.

— И поправиться на семь кило, — добавил я, хотя переход в другую весовую категорию на ближайшее время не предвиделся.

Попрощавшись, я направился к кромке тротуара и пошел навстречу движению.

Мои антимагнитные показывали половину девятого.

3

В половине двенадцатого Симаков высадил меня у автозаправочной станции на въезде в город.

— Ну-ну, не вешай нос, лейтенант, — сказал он напоследок. — Ты сделал все, что мог, даже больше. Готовь, Сопрыкин, рамку. Благодарность тебе объявим по управлению.

Это было слабое утешение, и, глядя на удалявшиеся в сторону города габаритные огоньки симаковского «Москвича», я старался умерить чувство досады, которое оставил во мне наш разговор.