Игра в жмурки

У нее было такое приятное лицо, что оба приезжих почувствовали облегчение. Пустоты дома больше не существовало. Девушка была хорошенькая, не более двадцати одного-двадцати двух лет, и имела чопорный вид, который у Родни Хантера смутно вызывал ассоциацию с гувернанткой или секретарем. Хотя Джек Баннистер никогда не упоминал о такой особе. Она была полной, но с удивительно узкой талией. Одета во все коричневое. Каштановые волосы аккуратно разделены пробором. Карие продолговатые глаза могли намекать на скрытную или любопытную улыбку, если бы не смотрели так спокойно и заинтересованно. В одной руке девушка держала то, что выглядело как маленький белый мешочек из льняного или из хлопкового материала. Говорила она с достоинством, которое не вязалось с ее годами.

– Я сильно извиняюсь, – проговорила девушка. – Мне показалось, что услышала кого-то. Но была так занята, что не сразу поняла. Вы простите меня?

Она улыбнулась. По личному мнению Хантера, звук дверного молотка был таким громким, что мог разбудить и мертвого. В ответ он только пробормотал общепринятые фразы. А девушка, будто чувствуя некоторую неуместность белого мешочка в руке, подняла его.

– Для игры «в жмурки», – объяснила она. – Обычно в ней обманывают не только детей. Если используется обычный мужской платок, завязанный вокруг глаз, всегда получается, что угол прилегает неплотно. Но если вы возьмете мешочек, натянете на голову человека и закрепите его вокруг шеи…

Внезапно в голове Родни Хантера возник ужасный образ.

– …тогда будет намного лучше, не правда ли? – Ее взгляд, казалось, обратился внутрь и стал отсутствующим. – Но я не должна держать вас здесь, болтая. Вы?..

– Мое имя Хантер. Это моя жена. Боюсь, мы прибыли с опозданием, но я так понял, что мистер Баннистер ожидает…

– Он не говорил вам? – задала вопрос девушка в коричневом.

– Говорил мне что?

– Все жильцы, включая слуг, всегда выезжают из дома на этот особый период. Такова традиция. Полагаю, что существует она уже в течение более чем шестидесяти лет. Существует даже особый вид церковной службы.

Воображение Родни Хантера изобретало разные виды фантастических объяснений, первым из которых было, что эта скромная леди убила членов семейства и избавилась от их тел. Откуда такая мысль появилась в его голове, он сказать не мог. Разве только из-за его профессии – автора детективных произведений. Но Родни почувствовал бы облегчение, услышав обыкновенное объяснение.

– В действительности, это повод, – снова заговорила девушка. – Приходский священник, этот милый человек, приглашал их все эти годы, чтобы уберечь от неприятности. То, что случилось здесь, не связывалось с убийством, так как времена были другие. И я полагаю, большинство людей уже забыли, почему жители этого дома предпочитают в канун Рождества стоять на церковной службе в течение семи-восьми часов. Я сомневаюсь, известна ли даже мистеру Баннистеру действительная причина? Хотя, наверное, известна. Но то, что случилось здесь, не может быть приятным. И нельзя, чтобы дети это знали, не так ли?

И тут вмешалась Мюриел, с такой внезапной прямотой, которой, по мнению ее мужа, она и сама боялась:

– Кто вы? – спросила она. – И о чем вы все-таки говорите?

– Я совершенно в своем уме, – заверила их хозяйка с улыбкой, которую можно было бы считать полувеселой, полужеманной. – Осмелюсь сказать, что все это сбило вас с толку, бедненьких. Но я забыла о своих обязанностях. Пожалуйста, входите и устраивайтесь перед камином. И позвольте мне предложить вам что-нибудь выпить.

Она повела их в библиотеку, идя впереди походкой вприпрыжку и глядя через плечо своими миндалевидными глазами. Библиотека была длинной низкой комнатой с балками. На окнах, выходящих на дорогу, занавески раздвинуты, а с другой стороны, где находился камин, выложенный блеклым красным кирпичом, выступающие окна были плотно закрыты шторами. Когда хозяйка устроила их у камина, Хантер мог поклясться, что одна из драпировок шевельнулась.

– Вам не нужно беспокоиться об этом, – заметила она, проведя взглядом в сторону выступа. – Даже если вы туда заглянете, ничего там не обнаружите. Полагаю, какой-то джентльмен попытался сделать это однажды, много лет тому назад. Он заключил пари, остановившись в доме. Но когда отдернул драпировку, то не увидел ничего в этом выступе. Совершенно ничего. Лишь почувствовал, как шевелятся его волосы. Вот почему в наше время здесь так много света.

Мюриел села на софу и зажгла сигарету.

«К чопорному неодобрению хозяйки» – подумал Родни.

– Подайте нам, пожалуйста, что-нибудь горячее, – решительно заявила Мюриел. – А потом, если не возражаете, мы пройдемся, чтобы встретить Баннистеров, идущих из церкви.

– О, пожалуйста, не делайте этого, – воскликнула девушка. Она стояла у камина со сложенными руками. Но вдруг сорвалась, подбежала к софе и села рядом с Мюриел. Стремительность ее движения, как и касание рукой запястья Мюриел, заставили последнюю отодвинуться.