Игра в жизнь

«Я ведь сам из Кольчугина. Тут-то я уж после оказался. А так – из Кольчугина. Отец мой там на металлургическом заводе с малых лет был. Это громадный завод был до революции еще. Ох махина! Хозяин был у них хороший. Клуб построил. Спектакли играли, вот как вы, артисты были свои. Культурно. И платили хорошо. Правда, и работали… от ночи до ночи. Но ведь и праздники бывали. Пасха там, Троицын день, Рождество… чего еще… это как закон – премию дадут, и гуляй. Гуляли… ух! Сильно. Отец мой не сильно был пьющий, он и в клуб ходил, а другие, конечно, сам знаешь. Но вот, говорят, в праздник пьяного никто не тронет. Наоборот, городовой подымет, который валяется, домой отведет. Культурно. У нас в Кольчугине было как надо. А вот ивановские, ткачи эти, нет, с ними не дотолкуешься. Правда, ярославские еще хуже. Мы с ними всегда драться ходили. Ох, Юрьич, я тебе скажу, ярославские люди – это хуже евреев, ей-богу. Грубые, хитрые. А в Кольчугине жизнь была настоящая. Все довольны были».

– Слушайте, Кузьмич, – сказал я. – Очень интересно то, что вы рассказываете. Но вы мне объясните – если так хорошо жилось, откуда же взялась эта революция? Мы же учили – были стачки, были забастовки, листовки. Выдумки это, что ли? Революция все-таки почему-то случилась?

Кузьмич взвыл:

– Да это все в Иванове! Все из-за них! Если б не они, ничего бы и не было!

И опять выпили под пирожок.

Много лет прошло с тех пор. А на Кузьмича, если захотите, можно взглянуть. Я позвал его, и он записался сниматься в массовых сценах нашего фильма. Я его представил Швейцеру и Соне. Ему даже дали сольный выход. Если будете смотреть «Золотого теленка», обратите внимание – первое появление в фильме Зиновия Гердта – Паниковского. Идет Паниковский, прихрамывая и почесываясь, по городу Арбатову (то есть Юрьеву-Польскому), собираясь представиться сыном лейтенанта Шмидта. Навстречу ему идет местный мужик с пустым ведром – плохая примета. Гердт в сердцах плюет в это ведро. Так вот мужик с ведром и есть мой Кузьмич.

Интересно, как там теперь в Кольчугине, при капитализме?

Дивертисмент (Уроки аристократизма)

Мы были в Англии. Сперва один день в Париже, а потом двадцать один день в Лондоне. Париж нам обломился, потому что в Лондон прямого самолета не было из Москвы. Представляете, как давно это было? Очень давно. В 66-м году, в мае. Большой драматический театр из Ленинграда показывал на сцене лондонского театра «Олд Вик» две свои постановки: «Идиот» Достоевского и «Я, бабушка, Илико и Илларион» Думбадзе и Лордкипанидзе.

«Рассел-отель» на Рассел-сквер – это самый центр Лондона. Там мы жили. Мы не получали гонораров. Мы получали суточные – 3 фунта 14 шиллингов в день. Это было много (для нас!). Билет в дорогой кинотеатр на премьеру «Доктора Живаго» стоил 10 шиллингов, ботинки можно было исхитриться купить за фунт. Национальная галерея и Британский музей – бесплатно. Завтрак в отеле был роскошный, из четырех блюд. На обеде экономили. Ужинали в недорогих ресторанчиках. А водка и легкая закусь на ночь – все свое, в номере.

А еще иногда бывали приемы. Классные! Наш театр принимали на высоком уровне. Были даже званы всей труппой в Уайтхолл. Сами понимаете, это уже уровень правительственный, с мажордомом в белых чулках, выкликающим фамилию каждого входящего в зал. Мы и королеву видели. Ей-богу! Я сидел в десяти метрах от нее в Виндзоре. Финальный матч на кубок по конному поло. Играли Англия с Индией. Муж королевы участвовал в игре. А Она смотрела – такова традиция. День был холодный. У Ее Величества мерзли руки, хотя была она в перчатках. Это было заметно. Народа на трибунах было совсем мало. Но мы сидели всей труппой, как кролики. Тоже мерзли – не рассчитали с одеждой, но счастливы были без всякой меры. Мы ведь еще застали те, старые английские деньги! Я держал в руках гинею и знаю, что в ней 21 шиллинг, в отличие от фунта, в котором их 20. Был флорин. И в шиллинге было 12 пенсов, и это тоже были деньги. Через год деньги эти отменили и перешли на скучный десятичный счет. Но мы-то застали! Успели.

К делу! Хозяином нашим и продюсером гастролей был мистер Грегори. Он был настоящим мистером, а хотел стать сэром и в этом смысле надеялся на резонанс от наших гастролей. Затеять и провести объемную культурную акцию с драматическим театром из неведомого и опасного Советского Союза – такое должно быть оценено введением в рыцарское достоинство. Как мы увидели, мистер Грегори был женат на очень красивой женщине. Как говорили, миссис Грегори была не только очень красива, но и очень богата. Мы в этом убедились, когда верхушка театра и исполнители главных ролей были однажды вечером званы к ним в дом на ужин.