Игра в убийство

— Обнаружив на дне комода левую перчатку, застёжка которой оказалась аналогичной сожжённой, я уже знал, что нахожусь на верном пути. Если бы он надел обе перчатки, а после их сжёг, оставив только полуобгоревшую кнопку, тогда бы появилось искушение заподозрить его жену. Хотя следовало учитывать её маленькие руки. Но левая перчатка затерялась на дне комода, а отпечаток пальца его левой руки был обнаружен на перилах, в нужном месте.

— А как вы думаете, его признают виновным?

— Сейчас это сказать трудно. Помните, он уже однажды признание делал.

— Да, да! Какая горькая ирония. Но мне представляется, что умный адвокат…

— О, вполне возможно. Все ещё будет зависеть от того, как станут вести себя на суде, свидетели. Как, например, Розамунда Грант ответит на вопрос, рассказывала ли она Уайлду о неверности его жены?

— А что, она говорила с ним об этом?

— Я в этом уверен. На следующее утро после памятного разговора Ренкина и Марджори в гостиной она ходила с Уайлдом на прогулку. Дочка садовника видела их и заметила, что она была не в себе. Скорее всего она потом пожалела об этом и хотела тогда вечером у Ренкина очистить душу. И вообще у адвоката будет много возможностей.

— Да, процесс обещает быть не из лёгких, — заметил Найджел.

— Верно. Он будет неприятным, но на свободу нашему клиенту все равно не выйти.

За окном уже появились пригороды Лондона. Аллейн встал и принялся одевать пальто.

— Я хочу вам сказать, — неожиданно произнёс Найджел, — я хочу вам сказать — вы необыкновенный человек. А этим арестом Уайлда вы вообще сразили всех наповал. Представляю, как были напряжены ваши нервы. Я восхищаюсь вами. И в то же время от вас иногда можно услышать такую пошлость…

— Юноша! Что за слова! Это что, ваша манера интервьюировать великих людей? Давайте-ка лучше завтра поужинаем вместе.

— Очень хочется, но завтра не могу. Давайте послезавтра. Завтра мы с Анджелой идём на концерт.

— Я смотрю — вы с ней воркуете, как голубь с голубкой…

— Идите к черту!

— Ого, уже Паддингтон. Значит, приехали.