Игра в судьбу 2

Вывернуться из его преставших быть железными объятий наконец-то удалось. А еще удалось изо всех сил влепить ему коленом между ног, чтоб лишний раз убедился – я ему не хрупкая дана. Морской явно впервые в жизни столкнулся со столь подлым приемом и поскуливая начал ощупывать свои причиндалы на предмет сохранности. Я же, отчетливо осознавая, что пара безопасных секунд у меня еще есть, не удержалась от соблазна «сыпануть соль на раны»:

– Можешь не благодарить. За спасенные яйца, в смысле.

И гордо… Ладно, что уж себе-то врать? Рванула домой не чуя под собой ног с перепугу!

Ну и денек сегодня выдался! Охренеть. Счет один-один. В смысле, один раз меня, один раз я… И с мужиками у нас вышла честная боевая ничья. Каждый, так сказать, остался при своих, что позволило мне не растерять окончательно остатки самоуважения. Те, что выжили после сегодняшней сцены в мастерской.

Разумеется, в свою комнату я полезла через окно. Идти в таком виде и в таком состоянии через гостиную, в которой наверняка расположился кто-то из «мушкетеров» было полным идиотизмом. Не хватало мне сейчас только очередных межклановых разборок с возможным смертоубийством в финале. И возможной войной в итоге. На Елену Прекрасную я при любом раскладе ни разу не тянула, а изображать пародию категорически не собиралась. Нет уж, им я про это вообще говорить не собиралась. Разве только Лавириэль… И рассказала, позже, разумеется. Не знаю, что она там предприняла и по каким каналам, но эту рожу смазливую я возле себя не видела потом очень долго. Впрочем, и сплетен никаких никуда не просочилось, надо отдать должное лесной и ее дипломатическим способностям. Так что в этом плане все более-менее утряслось.

Но все это было потом, а пока я тщательно вымылась, сдирая кожу так, словно надеялась смыть с себя воспоминания о чужих прикосновениях и, не в силах лечь в постель, устроилась в кресле, пытаясь книгой хоть как-то успокоить разыгравшиеся нервы. Без толку, конечно. Прочитанные слова вылетали из головы мгновенно, совершенно не собираясь складываться ни во что конкретное. Как и мои мысли, собственно.

В таком состоянии и застукал меня Вессаэль, пришедший выяснить, как это я умудрилась попасть на второй этаж минуя первый. Пришлось срочно закрывать от него мысли и чувства – как обычно без особого результата:

– Что случилось? – начал он прямо от порога.

– Ничего, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал поестественнее. – Абсолютно ничего. Просто не могу уснуть. Сейчас почитаю немного и лягу.

– А сюда как попала?

– В окно залезла, – оптимизма, хоть и фальшивого, в голосе было через край, – просто захотелось проверить, возможно ли это. Так что не переживай, все в полном порядке.

Конечно, дан не поверил в подобную чушь. Ни в единое слово. Но и настаивать на откровенности почему-то не стал, а наскоро пожелал мне «снов о небе» и удалился, слишком уж пристально взглянув напоследок. Странно, очень даже странно… Отсутствие привычного допроса скорее настораживало, чем радовало, но раздумывать еще и об этом сил просто не было.

Авенель кинул мне «телефончик» на следующее же утро, как ни в чем не бывало приглашая для очередного сеанса позирования. Первой панической мыслью было отказаться. Под любым предлогом, пусть даже самым глупым и надуманным. Но потом я все-таки решилась. «А не дождутся! Меня даже собственными страхами не запугать».

И поехала, тоже делая вид, словно ничего не случилось. Так и делала его все время, пока позировала. Снова в той же комнате, в том же венке и той же «занавеске», что так подло предала меня вчера. И вдруг поняла – как ни странно, но действительно практически ничего не изменилось. Вот только глаза Авенеля… Глухая тоска ушла из них, оставив там что-то похожее на настоящее тепло. Ну оно и к лучшему. Тем легче мне будет появляться здесь и впредь.

А еще через день бард принес нам сенсационное известие: скариэ солнечных излечился от своей потусторонней тоски! И задумался, наконец, о вещах практичных и насущных – о том, например, чтобы преемника себе поискать и подготовить. Никто не знает почему, но это действительно так.

Оставалось только хмыкнуть про себя. Можно, конечно, порассказать им о лекарстве, но да отсохнет у меня язык, если произнесу хоть слово на эту тему – подобного унижения я не испытывала еще никогда в жизни.

Но обиды на Авенеля при этом почему-то не было – ни от него, ни от меня ничего тогда особо не зависело, просто так уж получилось. Чистое стечение обстоятельств и непрогнозируемое стихийное бедствие. Пожалуй, мне даже стоило благодарить многоопытного лаэда, сумевшего найти в себе силы и не воспользовался ситуацией. И хорошо, что тот идиотизм пошел на пользу хотя бы ему. Ей-ей я была за него рада. Впрочем, поздравлений по этому поводу, само собой, не приносила, и вообще, на эту тему мы с ним никогда больше не заговаривали. За что я тоже была ему благодарна.