Игра в куклы

Вернувшись домой, Серый первым делом включил везде свет. Даже в туалете и ванной комнате. Было в парке что-то или не было, но со светом он чувствовал себя спокойнее. Серый включил телевизор, забрался с ногами на диван и закутался в одеяло. Он твердо решил дождаться маму и только потом ложиться спать. Даже самому себе Серый отказывался признаваться, что один, в пустой квартире, заснуть попросту не сможет.

Сима

Мама привела ее на площадку и сказала «Недолго». Она пекла рыбный пирог и приглядывала за Симой из окна. Видимо, ей казалось, что дочке нравится играть на улице. На жаре песок высох, стал рассыпчатым и никак не желал лепиться в куличики. Бесформенные кучки, десять штук в рядок, и Сима упрямо утрамбовывала в ведерко одиннадцатую. Жгучее солнце, от которого не спасала тень пластикового грибочка, утомило ее, даже косички висели бессильно, как умирающие от обезвоживания змеи. Сима мечтала о персиковом соке – на дверце в холодильнике стоял почти полный пакет, – но продолжала ковыряться в песочнице. Пустой подъезд наводил ужас, и Сима терпеливо ждала, когда по двору пройдет кто-нибудь из соседей, чтобы можно было пристроиться в хвост.

Сима не хотела расстраивать родителей. Когда папа отыскал ее за шкафом, бьющуюся в истерике, он неслабо перепугался. Не разбираясь во времени, Сима не могла сказать, сколько она там просидела, знала лишь, что это было очень-очень долго. Даже когда страшные крики прекратились, а дверь перестала трястись, Сима боялась вылезти из своего убежища и лишь тихо скулила – слезы закончились. Она долго не могла прийти в себя и до сих пор вздрагивала, слыша мамин голос, но так и не рассказала родителям о том, что ее напугало.

У турников околачивались старшие мальчики. Юра жил с Симой в одном подъезде, только на третьем этаже. Он был смешной, губастый и длинноносый. Юра называл ее мелкой и иногда угощал конфетами. Сима искоса поглядывала в надежде, что он соберется домой. С ним можно спокойно дойти хотя бы до третьего этажа, а если обогнать, то можно успеть добежать до пятого, только Юра все сидел на корточках и плевался на утоптанную землю.

Еще были рыжий Антон и Жан. Жан из них самый красивый, только прическа у него смешная, как у девочки. Рыжий Антон висел вниз головой, зацепившись за перекладину ногами и раскинув руки. Когда он раскачивался, Сима крепко зажмуривалась. Ей казалось, что он вот-вот сорвется. Мальчишки о чем-то горячо спорили. Мама, конечно, много раз говорила Симе, что чужие разговоры подслушивать нехорошо, но мальчишки не таились, так что она вроде как и не подслушивала.

– Ну конечно, ага! Баба Клава – авторитет!

Рыжий Антон кивнул. Получилось это очень смешно, потому что кивнул он снизу вверх. Сима хихикнула.

– Она ни одной передачи по «Рен-ТВ» не пропускает. Про пришельцев, про экстрасенсов, про барабашек всяких. Да у нее уже шарики за ролики давно заехали с этим телевизором!

– Пусть не авторитет, но она заметила, что птицы пропали, а мы не заметили, – рассудительно ответил Жан. – Так что шарики у нее еще о-го-го!

– Серьезно, птиц нет, – вставил Юра.

Сима огляделась и с удивлением поняла, что птиц действительно нет. Ни ворон, ни вездесущих голубей, ни даже нахальных воробьев. Сима с опаской покосилась на свой подъезд. Подъезд ответил ей безразличным взглядом тусклых, плохо вымытых окон. Поспешно отвернувшись, Сима перевернула ведерко с песком и принялась тщательно обстукивать его лопаткой. Мальчишки продолжали спорить.

– …да все кошки весной гуляют! Клео что, особенная? Нагуляется и придет…

– Тоха, ты вообще непробиваемый! – Жан начал терять терпение. – А как насчет Альмы? А Топа вообще пес – они тоже по весне гуляют? И вообще лето уже!

– Топа дурной, убежал и где-нибудь под машину попал, или бомжи его сожрали, – невозмутимо ответил Антон, от долгого висения вниз головой ставший уже не рыжим, а пунцовым. – Альма залезла под диван и сдохла. У бабы Клавы так воняет, что она и не почувствует. Как тебе такой ответ, а? Может такое быть? Может!

Он раскачался, ловко крутанулся, и приземлился на ноги, четко, будто точку в споре поставил. Юра снова сплюнул на землю и кивнул, соглашаясь. Жан беспомощно переводил взгляд с одного на другого, и Симе было его даже жалко, хотя она не могла понять, о чем вообще идет речь.

– Хорошо. Хорошо, – Жан упрямо сжал губы. – А с Ханом что?

– А кто его знает, – безразлично пожал плечами Антон. – Вон он плетется, сейчас посмотрим.

Из-за дома, припадая на заднюю лапу, ковылял перемотанный грязными бинтами Хан – бродячий пес, страшный и лохматый. Сима побаивалась его, хотя остальные малыши тягали его за уши и за хвост и он ни разу никого не укусил. Рядом с Ханом, почесывая его за ухом, шагал Сережа, очень вежливый и опрятный мальчик. Симе он всегда казался самым тихим из этой компании, которую Симин папа называл не иначе как «банда». Когда он их видел, то прямо так и говорил: «Вся банда в сборе!»