Игра в гейшу. Peek-a-boo

– Богородице, – зашептала Ярослава, – Дево, радуйся...

Она любила Олега. Любила очень, очень, очень. И прося Пресвятую оберечь ее и Олега от всяких напастей, краешком мозга, какой-то маленькой извилинкой почувствовала, что что-то не так уж складно в обсказанном Мишкой расставании Олега с этой певучей долговязиной.

Что-то не так...

Глава 33

Машка вытащила меня на презентацию нового аромата YSL. И все было как всегда: массовка московских тусовок ладно и дисциплинированно перетекала из одного заведения в другое, предъявляя красивые, недавно отпечатанные пригласительные и старательно пытаясь залезть в объективы светских фотографов. Если на вечеринку был приглашен Леша, то мы могли быть уверены, что наши фотки появятся в одном из свежих номеров обязательных глянцевых журналов. На YSL Леши не было, он снимал недавно выигравшую сборную России. Мы с Машкой праздо шатались по залу. В одном из его углов я заметила высокого, стройного молодого человека. Светлое каре, пижонски торчащий краешек платка из нагрудного кармана пиджака. Его глаза ответно тормознули на мне. А через пару дней, на показе Лены Ленской, мы оказались vis-aґ-vis, каждый на первом ряду, но по разные стороны подиума. Встреча взглядов была чуть дольше. И наконец, еще через неделю, я встретила его на приеме в итальянском посольстве по случаю открытия гастрономических недель. А потом и на дегустации десертов в «Галерее».

В «Галерее» нам с Машкой достался шикарный столик в середине зала. За соседним восседал наш король ресторанов Аркадий Новиков, еще кто-то и тот самый, очень франтоватый молодой человек.

Проходя мимо, он вежливо кивнул, а на обратном пути остановился:

– Я – Саша Носик. – Он поинтересовался, какой десерт мы пробуем.

Потом, еще через какое-то время, мы встретились в Bellazio, что располагался за стенкой казино, в котором Танькин Артур проигрывал гонорар от очередной недавно проведенной им выездной вечеринки, а Танька часами просиживала рядом. Я, вспоминая, что здесь мы впервые ужинали с Димой, вяло прихлебывала чай с медом. Танька, обалдев от крутящейся рулетки и сигарного дыма, наоборот навалилась на еду. Под конец ужина я услышала слова из-за столика за спиной:

– Не оглядывайтесь. Буду стрелять.

Я обернулась. Это был смеющийся Саша Носик, мент из сериала «Возвращение Мухтара».

– Приходите завтра ко мне в «Аист». На Малую Бронную. У меня день рождения. Пожалуйста. – Он улыбнулся и поцеловал мне руку.

Дальнейшего у нас с ним не случилось. Что-то не срослось. Но взаимная приветливость и симпатия сохранились. И в «Аист», когда-то пропахшую горелыми ромштексами и перепрелой капустой столовку-стекляшку, а сейчас двухэтажный, изысканно благолепный уголок, я периодически приезжала, чтобы отведать молодых артишоков с гребешками и боттарга или спаржи на гриле с козьим сыром и маслинами «тапинаде».

На этот раз мы с Этери, руководителем клиники КЛАЗКО, решили остановиться на русской кухне. Этери заказала крабов и сельдь под шубой, а я – оливье с маринованным лососем. И выпить мы решили что-нибудь крепкое.

– Пошли они все... – сказала Этери, повторяя пальцами правой руки волнистый изгиб своего светло-каштанового пикабу. Она только что вернулась из Парижа с конференции по пластической хирургии, где познакомилась с самим...

– ...Бернаром Корнетт де Сен Киром... – Этери прикрыла свои, с постоянной загадочной теплинкой, глаза. На ней, невысокой, хрупкой, сейчас хорошо смотрелись черная кашемировая водолазка и зеленоватый жакет под пояс от Louis Vuitton.

– Ты бы? – очень понятно не договорила я.

– Да бы, – очень понятно рассмеялась Этери. – Он хорошо рассказал, как один начинающий карьеру пластический хирург сказал на приеме, пытаясь утешить молодую, очень толстую и некрасивую девушку: «Мадемуазель, важнее обладать внутренней красотой», а она ему на это ответила: «Когда я с моей внутренней красотой прихожу на дискотеку, то каждый раз ухожу одна». Мы выпили с ним кофе. И он сказал мне, что я...

– ...очаровательная, – закончила с улыбкой я. – Ты в этом сомневалась?

– Иногда... – сказала она, опуская ресницы.

Я уловила в интонации легкую грусть. Этери была свободна и очень любила своих дочерей.

– А как Париж? – попыталась переключить ее я.

– О... Это не город... Это – сон. Нас свозили в Жан де Бре. Сто двадцать километров от Парижа. На завод косметики Dior. Оттуда духи Poison и крем против старения Capture. И знаешь, что я там впервые услышала?

– Что?

– Что автор Шанель номер пять, думаешь, кто?

– Ну, мадам Шанель, естественно.

– No, she’s not. Твой соотечественник. Русский парфюмер Эрнест Эдуардович Бо. Он успел сбежать от революции во Францию. У него была блестящая сугемерная память на запахи. В те времена парфюмеры творили духи из масел. Смешивали их в разных пропорциях. Эрнест Бо первым добавил в эту смесь альдегиды. Очень нестойкие синтетические вещества. И сумел собственным ноу-хау их как-то закрепить. Получился, вернее, возник такой неожиданный округлый запах. Теперь это классика.