Игра в …

Надо же, теперь она меня успокаивала, будто по утрам и вечерам избивали меня, а не ее. Я не знал почему так понервничал. Если бы знал, наверно, не нервничал бы. Но, что делать, есть такие вещи… Если бы люди все понимали, жизнь не была интересной, наверное…

Странно, она шла по улице, будто летела, вышагивала словно джейран, она забыла и слезы, и побои, рассказывала обо всем интересном, что с ней произошло: про то, как в детстве захлебнулся ее щенок, как он выпучивал при этом свои глаза, описывала, как вылупливались из яйца хохлатые цыплята.

Наверно, она очень влюбилась в мой отсутствующий юмор. Я же просто смотрел, иногда притворно смеялся… Вдруг она остановилась, поднесла свои маленькие ручки к начинающемуся морщиниться моему лбу, потом провела рукой по моим волосам.

– У тебя есть седой волос, сказала она, ей будто стало меня жаль, может она даже и всплакнула. Ах, женские слезы, на что только вы ни способны!

Разве не в слезах ваша красота и волшебство. Пусть слезы будут неискренними, но пусть текут потоком. И вновь сентиментальность! Что поделать, может вы меня корите, потому что эти чувства вам не знакомы. Пусть так. Но я полностью был околдован, я будто вместе с ней летал. Сейчас мои ноги превратились в лыжи, стали пароходом или самолетом. И… Пусть говорят. Судьба слишком подлая штука. Этим же вечером я поплелся за ней к ее общежитию. И опять мои ноги. 46-го размера ноги будто торопились покорить Эверест. Бессовестные и бесстыжие, обреченные на горькую судьбу, мои ноги. Странно, они вопреки моим ожиданиям были еще более бесстыжими.

Они более не захотели возвращаться назад из комнаты той, которая обуздала мою судьбу…

Ах, судьба, ты очень подлая и черная. Может ты и светлая, что сказать. Но ее свет никак не касается подошв 46-го размера моей ноги!?

Май-июнь – 2001

Ягненок с красной ленточкой…

Ааа…ууу…

Доносившиеся откуда-то звуки не были никем услышаны, так как ни к кому не имели отношения. Сонный утренний ветерок забежал в ворота и коснулся штор полуоткрытых окон дома, затем разбудил сонных птиц, кур и цыплят, нарушил покой, окунувшихся в безмолвие листьев, залетел в открытую дверь сарая, вылетев из его другого конца, погладил красную ленточку спящего в стойле ягненка, пощекотал поверхность реки Араке, чуть взволновав ее, и отправился по дороге в горы. Ветерок даже успел подмигнуть солнцу, только что показавшемуся из-за горизонта.

Ааа…ууу…

Солнце сначала украдкой, а потом нагло заиграло лучами по перекинутому через спинку кровати блестящему платью, поиграло с блестками, перешло на мальчика и улыбнулось ему в лицо.

По поверхности Аракса пробегали тихие волны, птицы щебетали себе, наседки потягивались от удовольствия после удачных родов, а красногребневый важно расхаживал по двору. Иногда он кукарекал, чтобы напомнить гарему о своем существовании. Пес на цепи беззвучно прыгал в ожидании косточки и смачно причмокивал. Листья деревьев тихо перешептывались. Утренний ветерок бодрствовал.

Ааа…Ууу…

Первым проснулся ягненок с красной ленточкой, за ним спящий в кровати мальчик… «Сегодня мой день…», – именно эта мысль пришла в голову мальчику при виде раскинутой над головой блестящей одежды. От удовольствия, он потянулся, прикрыв один глаз, затем стал кувыркаться в постели…

Пастухи, провожающие скотину на пастбище, щурились, глядя на раскаляющееся солнце. Проходя мимо ворот мальчика они посмеивались, предвкушая сегодняшнее торжество…

Барашки в стойле, принюхиваясь к банту на шее ягненка, облизали его мордочку, погладили кучерявую шерстку и бодаясь, объявили ему: Готовься…

Ягненок соглашаясь покачал головой, потерся щекой об барана и овцу. Этот день наступит для каждого, слышал ягненок. Сегодня ты избранный…

Ягненок, посмотрев на солнце, заморгал черными глазками, взглянул на надетую вчера красную ленточку и улыбнулся солнечным лучам…

* * *

Мама… – тихим голосом позвал мальчик.

Мать как будто ждала, тут же прибежав, встала у изголовья мальчика. Она была в мягкой длиной ночной сорочке и пахла молоком. Мать погладила курчавые волосы мальчика, обняв его голову обеими руками, а мальчик нежно потерся о щеку матери. Они поцеловались.

– Ну что, мой мужичок с ноготок, проснулся? – сначала послышался голос отца, затем стал виден его живот, длинный нос, а в конец все большое тело.

– Не мужичок с ноготок, а мужчина, сказала мать и снова прижала мальчика к груди. Обновку тебе отец купил, сказала мать и улыбнулась с переполняющей ее сердце гордостью и радостью.

– И ленточку отец купил, правда? – спросил мальчик и, вскочив с постели, бросился в волосатые объятия своего отца… Сейчас он чувствовал себя очень спокойно и надежно, от радости его маленькое сердечко подпрыгивало. Одной рукой мальчик обнимал отца, а другой нежную, гладкую и длинную шею матери. Ему было так хорошо, что он хотел вновь забраться в постель, понежиться в ней и даже подремать. Однако, его манила и притягивала бурлящая на улице жизнь. Поэтому он поочередно прижался и некоторое время посопел то на груди матери, то отца.