Игра со Зверем

Демон мечтательно смотрел в усеянное звездами небо. Это было небо, знакомое с раннего детства, родное. В реальности Кэсс люди научились летать к звездам… Смешно! Люди. Вообще в мире этой девушки встречалось много нелепостей. Взять хотя бы бестолковую уйму всяческих затейливых приспособлений, позволяющих компенсировать отсутствие магии: электричество, самолеты, автомобили?.. Все то, что здесь совершенно ненужно. Хм. Интересно, если местным человечишкам дать волю — они развернутся так же? Амон ухмыльнулся. Ему вспомнились собственные невольники — жалкие, терзаемые страхами создания, ищущие возможности угодить и быть полезными. Он не знал никого, даже близко похожего на Кассандру.

Назвав её необычной, демон не кривил душой. В его мире люди не были свободны. Напротив, они являлись самыми жалкими из всех разумных существ, а потому уже много столетий вполне заслуженно оставались в рабстве у представителей более сильных и своршенных рас. И хотя там, где жила до сегодняшнего дня Кэсс, человека считали венцом творения, демон увидел равно то же самое, что и всегда: трусость, покорность, подобострастие. Одним словом, среди многочисленных «венцов» не встретилось ни одного, достойного даже простого интереса. А вот рыжеволосая девчонка неожиданно оказалась забавной. Впрочем, она реальности, из которой была выдернута, не особо и принадлежала.

Почему?

Потому, что мир, где вырос Амон, был жестоким. Тут не прощались слабости и… никогда не выживали чужаки. А Кассандра, похоже, оказалась местной, раз до сих пор дышала. Впитывая звуки и запахи родного леса, демон блаженствовал. Ему не нравились людские миры — тесные, душные застроенные безобразными зданиями и похожие на огромные лечебницы, наполненные неполноценными существами. Эти существа ничего не умели, но, нужно отдать им должное — неплохо приспособились. Правда, при этом изуродовали все, что досталось им во владение, не оставив даже памяти о древних лесах — вековых, исполненных тайной мудрости и тихого покоя.

Сонная чаща, словно прочитав мысли того, кого приютила под своими кронами, ласково зашумела. Огромные деревья стеной окружали просторную поляну. Зайдешь в эти дебри и не увидишь над головой не то что звезд, но и просто неба — гигантские стволы вздымаются высоко-высоко и разлапистые ветви переплетаются между собой, обвешанные длинными бородами сизого мха. У подножия многовековых исполинов не растет ни молодая поросль, ни кусты, зато сухих сучьев на костер — в изобилии. Правда, тут бегает, скачет и ползает много всякого, далеко не идиллического. Демон усмехнулся. Хорошо!

Лес был живым, он дышал и смотрел тысячью глаз, так что зайти сюда без позволения мог далеко не каждый. А охотиться или жечь огонь тем более позволялось не везде. Лес был свят, так как соединял многие миры. Например, эта поляна была не просто пространством без деревьев. Здесь сливались воедино Пути. В мире Кэсс такое место, наверное, назвали бы порталом. В мире Амона говорили проще — Распутье. Получался отличный каламбур — рыжеволосая девчонка сейчас находилась на Распутье. Забавно.

Это самое Распутье представляло собой идеальный круг, в котором не росло ни травинки. И уж тем более ни одно живое существо не могло переступить его границу, кроме наделенных Правом. У демона и его спутника такое Право было, поэтому оба могли позволить себе беспечно смотреть на звезды, не опасаясь долгой и мучительной смерти.

Лесной ветер доносил множество звуков, уловить которые мог лишь нечеловеческий слух. Амон вслушивался в плеск воды, шорох ветвей, ровное дыхание своей рабыни и в который раз пытался понять, почему он не оставил ее в том мире, как собирался? Почему глупая выходка с самоубийством разъярила его до такой степени, что он предпочел обречь свою жертву на долгую смерть здесь, чем оставить там? Это волновало его, так как не поддавалось объяснению, а все, что не поддавалось объяснению, было нерационально, опасно и во все времена служило причиной проблем.

Спутник демона тем временем занимался своими делами и, к счастью, не догадывался о его терзаниях. Андриэль, или просто Риэль — старый товарищ по многим войнам — был ангелом. Он сидел, повернувшись ближе к огню, и вдумчиво листал какую-то потрепанную книжицу. По красивому болшеглазому лицу скользили неверные тени. Со стороны этот хрупкий, невысокий юноша казался едва ли не подростком (сказывалась давняя привычка отводить всем глаза). Стройный, изящный, с растрепанным томиком в руках, он производил поистине трогательное впечатление — эдакий повзрослевший Ромео. Вот только этому «Ромео» было более тысячи лет и уж точно, обладай он качествами пылкого итальянского мальчика, его жизнь оказалась бы столь же короткой.

Да, внешность порой очень обманчива.

— Спишь? — Андриэль повернулся к растянувшемуся у костра спутнику.

Тот сразу же открыл глаза, по-звериному блеснувшие в темноте:

— Поспишь с вами.

— Как думаешь, нам сразу нужно объяснить ей, что ангелы тут — не божественные создания, а просто раса? — спросил юноша. — Или нет?