Игра со спичками

— Всё равно. Они допустили террор. Сталин ради своей личной власти превратил миллионы человек в лагерную пыль…

— Знаете, вокруг фигуры Сталина скопилось множество мифов, которые необходимо развеять. Прежде всего, он не был таким уж властолюбцем, как изображают. Он несколько раз просил об отставке.

— Комедиант, — Галицкий скривился.

— Почему? Комедия делается публично, а об этом знали только члены Политбюро, у которых он просил. Какой был смысл ему их обманывать? А во-вторых, террор был не потому что, как обычно принято считать, злому дяде Сталину этого захотелось или большевистская идеология в корне порочна. Если бы победил кто другой из старой ленинской гвардии, скажем, Троцкий или Бухарин, то террор мог быть от этого и покруче. Но ни тот, ни другой не справились бы в Великую Отечественную войну. По той простой причине, что Троцкому на «эту страну» было плевать, он мечтал о Мировой Революции, а Бухарин сам себя называл «худшим организатором». А последствия поражения в Великой Отечественной Вы себе представляете. Мы бы тогда здесь так уютно не сидели!

— Послушайте, Мария. Вот мой отец как-то сказал, что при царе жизнь лучше была. И его за это сослали. Разве это не говорит о порочности такого государства? И разве оно многим лучше фашистского?

— А Вы в самом деле так считаете?

— Неважно. Важно, что его сослали.

— Знаете, у Коллонтай есть один фантастический рассказ про ёлку в коммунистическом будущем. Он, в принципе, довольно наивен, но в одном она попала прямо в яблочко. Там внуки тех, кто когда-то воевал в Гражданскую войну, спрашивают у своих дедушек и бабушек: «Как ты, красная бабушка, могла стрелять в человека? В живого человека?» Ведь для них жизнь была святыней… А «красной бабушке» было очень трудно им это объяснить… Да, нам теперь трудно понять психологию людей, прошедших гражданскую войну, а ведь след от неё остаётся на всю жизнь.

— Но сажать за слово! СЛОВО! — вставила опять моя мать.

— В Гражданскую войну слово и дело были неразрывны. Если человек сегодня агитирует против Советской власти, значит, завтра он бросит бомбу в Дом Советов или выкинет ещё что-нибудь в этом духе. И предпочитали не ждать этого завтра….

Произнося это, я думала о том мире, где этого «завтра» мечтали дождаться, и выстрелы убийц и взрывы терактов гремели вовсю. Ещё неизвестно, что уносит больше жизней, террор государства или террор бандитов. По крайней мере, один уносит, главным образом, виновных, невинные если и гибнут, то случайно, из репрессированных реабилитировано только 30 %, да и из них не все невинные, скажем, тот же Тухачевский действительно участвовал в заговоре, а его оправдали. Ну а второй, второй направлен именно против невинных людей… Но в том тихом и спокойном мире, где я произносила эту речь, объяснить это было почти невозможно. Это здесь, после того, как за «Норд-Ост» чиновникам раздавали награды, и никого из тех, кто это допустил, не наказали, начинаешь задумываться, так ли неправ был «железный» нарком Каганович, считавший, что «каждая авария имеет фамилию, имя и отчество». Но мы находились в тот момент в тихом и спокойном мире, где даже война воспринималась как далёкая и страшная сказка, в мире, где «тишину не взорвать врагам», а «Норд-Ост» — название мюзикла, а не трагедии. Но именно благодаря этому спокойствию люди доверчивы и беспечны, как дети, а про заговоры всяких злодеев, готовых уничтожить их, они могли видеть разве что в кино… Да, именно в таком тихом и спокойном мире мне и хотелось жить, но…

В ответ мне прозвучало:

— Значит, не надо было устраивать революции и Гражданской войны!

— А Вы действительно считаете, что при царе было бы лучше?

— Ну, тогда, по крайней мере, никого не убивали…

— Не убивали? А Первая Мировая война? Вы так говорите на эту тему, как будто был выбор между революцией и тихой идиллией. А на самом деле выбор был такой: умирать на фронтах Первой Мировой за чужие деньги, или бороться за свои кровные интересы.

— Всё равно, террор, который был, не оправдан ничем.

— А я не оправдываю, а объясняю. Тогда, между прочим, террор был не только в России. Такого рода массовые шпиономанские психозы происходят в тех странах, где ожидают нападения извне. В Европе происходило то же самое, хотя об этом обычно не вспоминают.

— Конечно, родство коммунизма и фашизма — давно доказанный факт.