Игра с судьбой

Люди начали шушукаться. Некоторые из девушек хихикали, а Корди смущенно отворачивалась.

– Я… ты… но ты должен быть видеть его, он стоял прямо передо мной, – настаивала я. Но Питер медленно покачал головой. Дрожь прошла по всему моему телу.

– Иди к медсестре, Элис, ты наверняка ударилась головой при падении. – Неистово пульсирующая жилка на шее сводила на нет его притворно спокойный тон.

Я моргала, пытаясь очнуться от нового кошмара. Но чем дольше я так стояла, тем реальнее становилась ситуация. Взгляды окружающих вызывали у меня румянец стыда и жгли так неприятно, что я чувствовала, будто корчусь в собственной, ставшей слишком тесной, коже. Но более того – моя рука начала гореть там, где ко мне прикоснулся незнакомец.

– Я… – начала я, но одного взгляда на лицо Питера было достаточно, чтобы заставить меня замолчать. Его челюсть напряглась, в глазах мелькнуло то же выражение, что и раньше у Корди, хотя он сильнее старался это скрыть.

– Ты прав. Я должна уйти, – пробормотала я.

Плечи Питера с облегчением расслабились, когда он медленно отпустил меня.

– Вот и хорошо. Тебя проводить? – В его голосе слышалась нервозность.

– Нет. Нет, в этом нет необходимости. Я… гм… пошла, – пробормотала я и убежала с лужайки с ужасным чувством дежавю. Только на этот раз я убегала от людей, а не от галлюцинаций.

Глава 4

Поскрипывая подошвами, я побежала по школьному коридору. Свою обычную одежду я оставила в раздевалке, и поскольку на мне по-прежнему была короткая светло-голубая юбка болельщицы, в мою сторону послышалось несколько непристойных свистков. В обычной ситуации мне было бы неприятно, но сейчас я на это наплевала.

Искусственный потолочный свет отбрасывал мою искаженную тень на ряды закрытых шкафчиков. Белокурый хвостик качался из стороны в сторону, когда я забежала в ближайший туалет для девочек и бросилась в заднюю кабинку. С тихим щелчком дверь за мной закрылась.

Успокойся, Элис, все будет хорошо. Все это просто какое-то недоразумение. Ты не сумасшедшая!

Собравшись, я набрала кислорода в легкие, села на откинутое сиденье унитаза и закрыла лицо руками.

Не бывает говорящих кошек.

Никаких черных пауков повсюду.

Нет мальчиков-невидимок.

Я не сумасшедшая.

Все это просто долгий, долгий кошмар.

С каждым новым вдохом я повторяла свою мантру, пока напряжение внутри меня не утихло. Пахло вонючим лимонным чистящим средством и дешевым мылом, но я все же заставила себя продолжать глубоко дышать до тех пор, пока сердцебиение не успокоилось. Холодный пот выступил у меня на лбу, когда я опустила руки и уставилась на дверь кабинки.

Одно из высказываний, украшавших дверь, принадлежало Корди. Я до сих пор помнила в деталях, как год назад она, зареванная, разъяренная и вооруженная маркером ворвалась сюда. С тех пор над дверной ручкой ярко-красным было написано: «Макс – врун и задница». Было нечто успокаивающее в перечитывании этих надписей.

Они были такими… простыми, обычными проблемами обычных людей.

Мой взгляд переместился влево и остановился на каракулях, которые выглядели уже немного старше. Кто-то нарисовал широкий ухмыляющийся рот, под ним было накарябано сиреневым цветом: «Все мы безумны в Фокскрофте[3]». Мои руки судорожно ухватились за подол короткой юбки, и я испустила дрожащий вздох.

Это и впрямь было так? Я действительно собиралась сойти с ума, или всему этому имелось, в конце концов, какое-то логическое объяснение? Боже, как я на это надеялась. Должна ведь существовать возможность отыскать ответы на мои вопросы. Может быть, все-таки пришло время довериться кому-то. Образ озабоченного и одновременно пристыженного выражения лица Питера вспыхнул перед моим внутренним взором и тут же заставил меня снова отчаянно уткнуться лицом в ладони.

И что ему теперь оставалось думать обо мне? Что они все должны были обо мне думать? И почему они не видели этого парня? Он же стоял прямо передо мной, и существовал только один путь, ведущий с трибуны: через спортивную площадку. Я не выдумала его, мое воображение не могло быть настолько детальным!

Скрип двери заставил меня испуганно съежиться. Я невольно задержала дыхание.

– О, слушай, это было сильно. – Это был голос Энджи. Из-под широкой щели кабины я увидела ее кроссовки, она остановилась перед умывальниками.

– Да, я тоже больше не знаю, что мне с ней делать.

Аромат духов Корди врезался мне в нос, а ее белые кроссовки появились рядом с Энджи. Было слишком поздно, чтобы признаться, что я здесь, избежав при этом неловкости. Поэтому я тихонько подтянула ноги и прижалась к крышке унитаза.

– Это и правда выглядело так, будто она бежит за призраком, – сказала Энджи.

– Я беспокоюсь о ней. Элис… – Корди замолчала.

– Что?

– По-моему, у нее проблемы с психикой, – сказала Корди и вздохнула.

Возбужденный смех Энджи эхом отразился от кафельных стен.