Игра разума. Как Клод Шеннон изобрел информационный век

В каком-то смысле самым глубоким его наследием стало не то, что принадлежит только ему, а то, что органично вплетено в работы других – его студентов, его последователей, более поздних специалистов теории информации, инженеров и математиков. Они хранили его наследие и память о нем, публикуя статьи, посвященные Шеннону, в специализированных журналах, которые принесли ему известность. Публикации его коллег – инженеров и специалистов в области теории информации – стали источником искренних, душевных воспоминаний и теплых отзывов, которые продолжаются по сей день. «Уникальный американский гений, с игривым и тонким умом», – писал один автор. «Шеннон излучал… мощный внутренний интеллектуальный свет», – писал второй. А вот автор, который никогда не встречался с Шенноном, признался, что в возрасте девяти лет наткнулся на его магистерскую диссертацию, и это заставило его в тот же момент принять решение о том, чтобы выбрать в будущем профессию математика.

Частично подобные размышления были возможны благодаря тому, что многие из авторов обладали уникальным научным опытом – они жили на одной земле с человеком, который открыл изучаемую ими область знаний. Но не только: работа Шеннона заметно повлияла на целые поколения американских инженеров и математиков, в том числе потому, что она затрагивала фундаментальные ценности.

Каковы были эти ценности? Решающее значение здесь имела простота. Простая, ясная математика была действенной математикой. Несущественные моменты, обильные записи, излишняя работа – все это следовало отбросить. Используя математику в качестве научного метода, помогающего добраться до основной сути, Шеннон осуществил работу, которая будет названа поразительно законченной, отточенной, наглядной и, конечно, гениальной – наравне с F = ma или Е = mc². Группа российских математиков отмечала, что в работе Шеннона «логичный и естественный переход одного раздела в другой создает впечатление, что проблема решается сама собой». Они объясняли подобный эффект математическим свойством «единства»: работа Шеннона была полностью безукоризненной и органичной. Еще один современник Шеннона выразился на этот счет более поэтично: «Его идеи рождают красивую симфонию, с повтором тем и нарастающей силой, что вдохновляет всех нас. Это математика в высшем ее проявлении».

В 1948 году теоретическая работа Шеннона поставила немало вопросов, на которые также дала ответы. Но значимость этих трудов невозможно переоценить. Десятилетия спустя «лимит Шеннона» будет приобретать все более важное практическое значение. Даже сегодня он остается тем манящим внешним пределом связи, той целью, которую продолжают преследовать инженеры. Но то были узкие, практические аспекты. Самое поразительное свойство его статьи заключается в том, что она положила начало целой науке, став предметом дискуссий и размышлений, которые со временем переживут ее создателя. «Это было подобно землетрясению, толчки от которого мы ощущаем до сих пор!» – отмечал Энтони Эфремидис, информационный теоретик более поздней эпохи. Немногие научные работы оказывали столь продолжительное влияние на умы (свыше 90 000 ссылок и упоминаний!). И не будет преувеличением сказать, что несмотря на то, что у Шеннона были серьезные предшественники в том, что касается исследования теории информации, формальное изучение этой области по-настоящему началось с его работы. Как скажет один из авторов десятилетия спустя: «Для многих ученых открытие Шеннона стало чудом, как если бы они, проснувшись, обнаружили мрамор на пороге своего дома».

Тот мрамор, который он откопал, будет в итоге обработан другими. Работа, которую проделал Шеннон, в какой-то степени сделала его наследие предпосылкой. Он является одним из авторов информационной архитектуры, которая сейчас охватывает всю планету, но вряд ли когда-нибудь приблизится к той славе, что окружает имена Стива Джобса или Билла Гейтса. Если не брать во внимание его собственное неприятие повышенного внимания к своей персоне, то подобную безвестность можно отнести на счет большого временного промежутка между проделанной им работой и технологиями, которыми мы пользуемся ежедневно. Когда инженер мирового уровня говорит, что «вся передовая технология обработки сигнала, которая позволяет нам передавать высокоскоростные данные, выросла на основе работы Клода Шеннона по теории информации», это утверждение верно для людей сведущих, но мало что говорит неподготовленной публике.

И все же очень важно было бы заново переосмыслить наследие Клода Шеннона, но не так, как мы это обычно представляем. Относиться к нему следует не только как к далекому родоначальнику цифровой эры, а как к одному из великих творческих интеллектуалов двадцатого века. Он не только заложил основы информационного века, он был тем блестящим эрудитом, серьезно занимавшимся темами, которые представляли для него глубокий интерес, не останавливаясь исключительно на их практической пользе.

Что нам известно об этой стороне личности Клода Шеннона?