Игра престолов. Часть II

На Визерисе были алые шелка, грязные и запачканные в дороге. Плащ и перчатки из черного бархата выцвели на солнце. Пересохшие сапоги его потрескались, серебристые волосы свалялись и спутались. Когда он проходил мимо, дотракийцы смотрели на его меч, и Дэни услышала их проклятия и угрозы, гневный ропот приливом охватывал ее. Умолкла и музыка, и притих нервный, оступающийся рокот барабанов.

Сердце ее сжалось от страха.

– Ступайте к нему, – приказала она сиру Джораху. – Остановите его. Приведите сюда. Скажите ему, что он может забрать драконьи яйца, если этого он хочет.

Рыцарь быстро поднялся.

– Где моя сестра? – крикнул Визерис, язык его заплетался от вина. – Я пришел на ее пир. Как вы посмели сесть за трапезу без меня? Никто не приступает к еде прежде короля. Где она? Эта шлюха не может укрыться от дракона!

Он остановился возле самого большого из трех очагов, вглядываясь в лица дотракийцев. В зале собралось тысяч пять человек, но лишь горстка из них знала общий язык. Но даже если слова его оставались непонятными, достаточно было взглянуть на Визериса, чтобы понять, что он пьян.

Сир Джорах торопливо подошел к нему, что-то шепнул на ухо и взял за руку, но Визерис вырвался.

– Убери свои руки! Никто не смеет прикасаться к дракону без его разрешения!

Дэни тревожно посмотрела вверх на высокую скамью. Кхал Дрого что-то говорил кхалам, сидевшим возле него. Кхал Джоммо ухмылялся, а кхал Ого уже громко хохотал.

Смех заставил Визериса поднять глаза.

– Кхал Дрого, – сказал он заплетающимся языком, голос его прозвучал почти вежливо, – я прибыл на пир! – Он отшатнулся от сира Джораха, пытаясь подняться к трем кхалам на высокой скамье.

Кхал Дрого поднялся, выплюнул дюжину слов на дотракийском быстрее, чем Дэни могла понять его, и указал пальцем.

– Кхал Дрого говорит, что место ваше не на высокой скамье, – перевел сир Джорах ее брату. – Кхал Дрого говорит, что место ваше там.

Визерис поглядел туда, куда указывал кхал. В дальней части длинного зала, в уголке у стены, прячась в тени так, чтобы лучшие люди не видели их, сидели нижайшие из нижайших. Мальчишки, еще не пролившие крови, старики с затуманившимися глазами и одеревеневшими суставами. Слабоумные и калеки. Вдали от мяса и еще дальше от чести.

– Это не место для короля, – объявил ее брат.

– Место, – отвечал кхал Дрого на общем языке, которому научила его Дэни, – для Король, Стерший Ноги. – Он хлопнул в ладоши. – Телега! Подать телега для Кхал Рхаггат!

Пять тысяч дотракийцев разразились смехом и воплями. Сир Джорах стоял возле Визериса и кричал ему в ухо, но в зале поднялся столь громогласный рев, что Дэни не слышала его слов. Брат ее закричал в ответ, и они схватились, пока Мормонт ударом не свалил Визериса на землю.

Брат ее извлек меч.

Обнаженная сталь сияла жутким багрянцем в свете очагов.

– Держись подальше от меня! – прошипел Визерис. Сир Джорах отступил на шаг, и брат ее неуверенно поднялся на ноги. Он махнул над головой чужим клинком, который магистр Иллирио дал Визерису, чтобы тот приобрел более царственный вид. Дотракийцы кричали со всех сторон, осыпая его злобными проклятьями.

Дэни вскрикнула от ужаса. Даже если ее брат не знал, что означает здесь обнаженный меч, ей это было известно.

Визерис повернул голову на ее голос и наконец заметил сестру.

– А, вот и она! – сказал он с улыбкой. И направился к ней, рассекая воздух мечом, словно прорубая путь сквозь стену врагов, хотя никто не пытался преградить ему дорогу.

– Клинок… ты не должен, – просила она его. – Пожалуйста, Визерис. Это запрещено. Опусти меч и садись на подушки. Пей, ешь. Тебе нужны драконьи яйца? Возьми их, только брось меч.

– Делай, как она говорит тебе, дурак, – закричал сир Джорах. – Пока они не убили всех нас из-за тебя.

Визерис расхохотался.

– Они не могут убить нас. Им нельзя проливать кровь в священном городе… а мне можно. – Он приложил острие меча к груди Дэйнерис и провел им по ее животу. – Я хочу получить то, зачем прибыл сюда, – сказал он сестре. – Я хочу корону, которую он обещал мне. Он купил тебя, но не заплатил. Скажи ему, что я хочу получить то, что мне причитается, или я забираю тебя назад. Тебя и драконьи яйца. Он может взять себе проклятого жеребенка. Я вырежу ублюдка и оставлю ему.

Меч пронзил шелка и кольнул пупок. Визерис плакал, Дэйнерис видела это, он плакал и хохотал одновременно, этот человек, когда-то бывший ее братом. Будто издалека Дэни слышала, как Чхики умоляла ее, рыдала от страха, не смея переводить, боясь, что кхал привяжет ее позади своего коня и протащит до самой Матери Гор. Дэни обняла девушку за плечи:

– Не бойся, я сама скажу ему.

Дэни не знала, хватит ли у нее слов, но когда она договорила, кхал Дрого произнес несколько отрывистых предложений на дотракийском, и она увидела, что он понял ее.

Солнце ее жизни спустился вниз с высокой скамьи.

– Что он сказал? – спросил, отступая, человек, который когда-то был ее братом.