Игра престолов

Поздно ночью Нед проводил девочек через город и уложил их в постель. Оставив Сансу наедине с ее мечтами, а Арью с синяками, Нед поднялся в собственные палаты на вершине башни Десницы. День выдался теплым, и в комнате было душно и жарко. Нед подошел к окну и приоткрыл тяжелые ставни, чтобы впустить прохладный ночной воздух. На противоположной стороне Великого двора в окне Мизинца горели свечи. Время уже перевалило за полночь. Веселье у реки едва начинало затихать.

Нед извлек кинжал и принялся изучать его. Клинок Мизинца, выигранный на пари Тирионом Ланнистером, посланный, чтобы убить Брана во сне. Почему? Зачем карлику понадобилась смерть Брана? Зачем вообще кто-то захотел покуситься на его жизнь?

Кинжал и падение Брана каким-то образом связывались с убийством лорда Аррена. Нед чувствовал это нутром, но правда о смерти Джона по-прежнему оставалась столь же скрытой от него, как и прежде. Лорд Станнис не вернулся на турнир в Королевскую Гавань, Лиза Аррен хранила молчание за высокими стенами Орлиного Гнезда. Сквайр погиб, а Джори все еще обследовал публичные дома. Он располагал только бастардом Роберта.

В том, что угрюмый ученик оружейника является сыном короля, Нед не сомневался. Черты Баратеонов несомненно отпечатались на его лице, скулах, глазах, черных волосах. Ренли был еще слишком молод, чтобы сын его мог достичь такого возраста, холодный Станнис замкнулся в своей гордости, поэтому Джендри, безусловно, сын Роберта.

Но что же он узнал, обнаружив мальчика? По Семи Королевствам король оставил немало детей. Он открыто признал одного из своих бастардов: мальчика в возрасте Брана, рожденного от знатной матери. Парнишку воспитывал кастелян лорда Ренли в Штормовом Пределе.

Нед вспомнил первое дитя Роберта, дочь, родившуюся в Долине, когда Роберт был, по сути дела, мальчишкой. Такая милая крохотная девчонка. Молодому лорду Штормового Предела ребенок понравился, Роберт ежедневно заходил поиграть с младенцем, даже после того, как потерял интерес к его матери. И при этом нередко прихватывал с собой для компании Неда, вне зависимости от его желания. Девочке должно исполниться семнадцать или восемнадцать; она теперь старше, чем был Роберт, когда она родилась. Странная мысль. Подобные связи мужа, естественно, не радовали Серсею, но в конце концов какая разница — один бастард у короля или сотня? Закон и обычай не предоставляли незаконнорожденным особых прав. Ни Джендри, ни девушка из Долины, ни мальчик из Штормового Предела не представляли опасности для законных детей Роберта.

Размышления Неда прервал негромкий стук в дверь.

— К вам человек, милорд, — доложил Харвин. — Он не хочет называть свое имя.

— Впустите, — произнес Нед удивленно. Посетитель, коренастый, в потрескавшихся, покрытых грязью сапогах и тяжелом коричневом балахоне из самой грубой домотканой ткани, прятал свое лицо под капюшоном, а руки в объемистых рукавах.

— Кто вы? — спросил Нед.

— Друг, — ответил из-под капюшона низкий голос. — Нам надо поговорить наедине, лорд Старк.

Любопытство оказалось сильнее осторожности.

— Харвин, оставь нас, — сказал он.

Гость откинул капюшон, лишь когда они остались вдвоем за закрытыми дверями.

— Лорд Варис? — удивленно проговорил Нед.

— Лорд Старк, — вежливо попросил Варис усаживаясь, — не нальете ли вы мне вина?

Нед наполнил две чаши летним напитком и вручил одну из них Варису.

— Я мог бы пройти в футе от вас, но так и не узнать, — сказал он, не веря своим глазам. Он еще не видел, чтобы евнух одевался во что-нибудь, кроме шелков и бархата, самого богатого дамаскина; теперь же от этого человека разило по́том, а не пахло сиренью.

— Именно на это я и надеялся, — отвечал Варис. — Нехорошо получится, если некоторые люди узнают, что мы разговаривали наедине; королева не сводит с вас глаз. Великолепное вино, благодарю вас.

— А как вы прошли мимо остальных стражей? — спросил Нед. — Кейн дежурил у башни, а Элин на лестнице.

— В Красном замке есть пути, доступные лишь призракам и паукам. — Варис улыбнулся, извиняясь. — Я не задержу вас надолго, милорд. Есть вещи, которые вы должны знать. Теперь вы — десница короля, а король глуп. — Сладкие интонации в голосе евнуха исчезли, тонкий голос резал как нож. — Он ваш друг, я знаю это, и тем не менее он глуп… и обречен, если только вы не спасете его. Беда грозила ему сегодня. Они собирались убить короля во время схватки.

Потрясение лишило Неда дара речи.

— Кто?

Варис отпил вина.

— Если мне и в самом деле необходимо объяснять это вам, тогда вы еще больший дурак, чем Роберт, и я попал не туда.

— Ланнистеры, — проговорил Нед. — И королева… Нет, не верю. Это не Серсея. Она же просила его не участвовать в схватке!

— Она запретила ему драться перед лицом своего брата, его рыцарей и половины двора. Скажите мне откровенно, знаете ли вы более надежный способ заставить короля Роберта выехать на поле битвы? Я спрашиваю вас!

Сердце Неда заныло. Евнух попал в точку; скажите Роберту Баратеону, что он не может, не должен или не имеет права что-либо делать, и можно считать дело сделанным.