Игра престолов

Кротовый городок был много больше, чем могло показаться на первый взгляд; три четверти его располагалось под землей — теплые подземелья соединял лабиринт тоннелей. Внизу находился и публичный дом, на поверхности оставался лишь небольшой сарайчик с подвешенным над дверью красным фонарем. Он слышал, как люди на Стене называли шлюх «погребенными сокровищами». Интересно бы знать, ищет ли сегодня кто-нибудь из Черных Братьев эти самоцветы; тоже клятвопреступление, но на него никто не обращает внимания.

Джон замедлил ход, лишь проехав селение. К этому времени и он, и кобыла покрылись потом. Он спешился, ежась, обожженная рука горела. Под деревом льдинка замерзшей канавы отражала лунный свет, вода сочилась из-под нее, образуя небольшие мелкие лужицы. Джон присел на корточки и зачерпнул ладонями. Талая вода была холодной как лед. Попив, он умыл лицо, щеки его загорелись, пальцы дергало — они уже давно так не болели, в голове грохотало. «Я поступаю правильно, — сказал он себе, — так почему же мне так плохо?»

Лошадь и без того была в мыле, поэтому Джон взял узду и повел ее шагом. Здесь ширины тракта едва хватало, чтобы по нему могли проехать рядом два всадника; поверхность дороги прорезали крошечные ручейки, загромождали мелкие камни. Его ночная скачка была истинной глупостью, стремлением сломать себе шею. Джон удивился, что это вступило в него. Зачем он так торопился к смерти?

Поодаль среди деревьев испуганно вскрикнуло какое-то существо. Кобыла тревожно заржала. Неужели его волк отыскал для себя добычу? Джон поднес руку ко рту и выкрикнул:

— Призрак! Призрак, ко мне. — Но ответили ему только забившие совиные крылья.

Хмурясь, Джон продолжил свой путь. С полчаса он вел кобылу в поводу, пока она не высохла. Призрак не появлялся. Джону хотелось сесть в седло, но его тревожило, что волк отстал.

— Призрак, — окликал он снова и снова. — Где ты? Ко мне! Призрак!

В этих лесах нет зверя, опасного для лютоволка, пусть даже еще и не совсем взрослого, если только… нет, у Призрака хватит ума не дразнить медведя! Ну а если бы его окружила волчья стая, Джон, вне сомнения, услышал бы вой.

Он решил поесть. Еда успокоит его желудок, да и Призрак успеет догнать их. Опасности в этом не было: в Черном замке еще спали. В переметной суме он отыскал сухарь, кусок сыра и небольшое побуревшее, морщинистое яблоко. Еще он прихватил себе с кухни солонины и бекона, но мясо лучше приберечь до завтра. Потом придется охотиться, и это замедлит его продвижение. Джон сел под деревьями и съел хлеб и сыр, кобыла отправилась пастись к тракту. Яблоко он оставил напоследок. Оно чуточку размякло, но мякоть оставалась сочной и вкусной. Джон уже дошел до огрызка, когда с севера послышался топот копыт. Джон торопливо вскочил и направился к кобыле. Можно ли ускакать от них? Едва ли, всадники уже слишком близко, и, конечно же, они услышат его, ну а если они из Черного замка…

Он повел кобылу с дороги за частый клин сизо-зеленых страж-деревьев.

— Тихо ты, — прикрикнул он на лошадь, пригибаясь, чтобы поглядеть сквозь ветви. Если боги будут добры к нему, всадники поедут мимо. Скорее всего это кто-нибудь из Кротового городка отправился в поле, хотя что там делать посреди ночи?

Джон прислушивался… топот копыт становился все громче и громче. Судя по звуку, всадников было пятеро или шестеро. Голоса уже доносились из-за деревьев.

— …уверен, что он отправился в эту сторону?

— Мы не можем быть в этом уверены.

— Конечно, он мог бежать на восток или пуститься напрямик, оставив тракт. Так бы я поступил.

— Это ночью-то? Глупо. Тот, кто не свалится с коня и не сломает себе шею, заблудится и окажется у Стены, когда солнце взойдет.

— А я бы поступил иначе, — услышал он голос Гренна. — Я бы поехал прямо на юг; юг можно найти и по звездам.

— А когда небо облачное? — спросил Пип.

— Тогда бы я не поехал.

Вступил другой голос:

— А знаете, куда бы направился я, если бы речь шла обо мне? В Кротовый городок, поискать под землею сокровищ.

Пронзительный смех пронесся под деревьями. Кобыла Джона фыркнула.

— Тихо, — приказал Халдер. — Похоже, я что-то слышал.

— Где? А я ничего не слышу. — Лошади остановились.

— Ты не услышишь, даже когда пернешь!

— Ну это я всегда слышу, — настаивал Гренн.

— Тихо!

Все они молча прислушивались. Джон невольно задержал дыхание. Сэмова работа. Он не стал будить Старого Медведя, но и не отправился в постель, а поднял друзей. Проклятие! Если на рассвете их не увидят в постели, всех объявят дезертирами. Что они, собственно говоря, собираются здесь делать?

Глухое молчание продолжалось. Из своего укрытия Джон видел копыта их коней. Наконец заговорил Пип:

— А что ты слышал?

— Не знаю, — признался Халдер. — Звук. Мне показалось, что это лошадь…

— Здесь никого нет.

И тут уголком глаза Джон заметил бледную тень, мелькнувшую между деревьев. Зашелестели листья, и Призрак выскочил из тьмы так внезапно, что кобыла Джона вздрогнула и заржала.

— Здесь он! — крикнул Халдер.

— Я тоже слыхал!