Игра по крупному

—   Для меня здесь нет проблемы, — сказал Витя. — Я буду работать только на Россию. Питер Реддвей, при всем моем к нему уважении, не дождется, что я буду работать на кого-то дру­гого.

—    Не спеши зарекаться... — сказал я. — Ты уверен, что здесь, где варятся гигантские деньги, не объявится наша доморощенная мафия? Вспомни историю с алюминием. А здесь куш пожирнее. И потому ухо следует держать востро.

За окном послышалась автомобильная сире­на, мы выглянули на улицу.

—   Что за гусь? — спросил Витя, указывая на кортеж автомобилей, остановившийся возле нашей гостиницы. — Уж не сам ли Президент пожаловал?

—  Пока нет, — сказал я, увидев знакомую фи­гурку, спешно передвигавшуюся под прикрытием здоровенных молодцов в распахнутых черных пальто. Они прикрывали своего хозяина, озира­ясь на окна и крыши близлежащих зданий.

Конечно, сверху Самед Асланович был уязвим для любого снайпера с хорошей винтовкой. Ему бы надеть широкополую шляпу и точно так же облачить свою охрану. Хоть какая-то была бы маскировка...

—   Наконец-то, — сказал я. — Сейчас все про­яснится. Будут нам паспорта, соответствующие бумаги и все такое. Итак, ты, Витя, больше не чиновник ООН, а кто именно — скоро узнаем.

—   А кто это? — спросил Солонин, глядя вниз.

—   Только не раскрывай окно, — сказал я. — Могут неправильно понять. А от пуль, даже снизу, уворачиваться ты еще не научился... Они берегут этого человека как зеницу ока. Видят в нем светлое будущее правящего клана. Умнень­кий мальчик, здешний вундеркинд, хотя ему уже за двадцать. Его предпочитают держать в Москве, пока здесь не затихнет вся эта межродовая борь­ба. Он и родился в Москве, и прожил там все свое золотое детство. Его пару раз собирались похи­тить, как похитили его родственника, из-за кото­рого мы здесь, собственно, и торчим. Подвели «Москвичи», эта гордость советского автомоби­лестроения, которые в самый решающий момент попросту заглохли... Впрочем, сейчас сам уви­дишь и услышишь.

В дверь постучали довольно скоро, так что я даже удивился. Обычно здешним лифтом прихо­дится подниматься довольно долго. Он скрипит и останавливается на каждом этаже, возможно, что так его приучил дядя Сережа. Но, видимо, здесь существует и секретный лифт — не для всех, скоростной и без скрипа.

— Войдите! — сказал я, а Виктор встал возле окна, скрестив руки на груди, ни дать ни взять лорд Байрон, путешествующий по экзотическим городам и весям. Только золотой цепочки и жи­летки не хватает вместо кобуры с пистолетом под мышкой...

Первыми в номер вошли, вернее, ворвались несколько молодых, экзальтированных юношей в упомянутых выше расстегнутых пальто.

Один из них толкнул кресло, и оно грохнулось на пол, отчего остальные выхватили свои «магнумы» и присели, побледнев от страха.

Театр, да и только. Похоже, свою науку они проходили все по тому же видаку. Витя Солонин при желании мог бы их перестрелять, не сходя с места.

Убедившись, что опасность миновала, ворвав­шиеся поставили кресло на место и встали, скон­фуженные, возле дверей, пропуская в номер ува­жаемого и долгожданного Самеда Аслановича.

Он что-то пробормотал им недовольным го­лосом, быстро вошел и протянул мне свою вялую ручонку, оказавшуюся к тому же потной.

—  Как вы устроились, Александр Борисо­вич? — спросил он после того, как я представил ему Солонина.

—    Клопов пока не видели, но воды горячей нет, — сказал Витя. — И телевизор, кстати, — он кивнул в сторону гигантского «Панасоника», — только одну программу берет, и то религиозную...

—   Это поправимо, — сказал Самед Асланович, коротко взглянув на одного из своих аске­ров, хотя это, возможно, были его кунаки. — С горячей водой труднее. Я мог бы предложить вам загородную резиденцию МИДа, но боюсь, что вам следует лучше быть на виду.

—   Это разумно, — кивнул Витя, с интересом разглядывая гостя. — Если не хочешь, чтобы тебя искали, старайся примелькаться.

—   Вот ваши паспорта и рекомендации, а также водительские права, — устало произнес Самед Асланович.

По его знаку нам подали папку, в которой находились перечисленные документы.

Мы с удивлением увидели там свои фото, на которых мы красовались в смокингах и бабочках, хотя, по моим наблюдениям, Витя к указанным нарядам отношения пока не имел.

—    Компьютеры сегодня творят чудеса, — ска­зал Витя в ответ на мой взгляд. — Могу облачить тебя хоть в королевскую мантию, хоть в шапку

Мономаха. А ты, помнится, говорил, будто здесь не в ходу кибернетика.

—   Гак и есть, — сказал Самед Асланович, — это сделано в Москве.

Он говорил с таким ностальгическим чувст­вом, что даже Солонин, видевший его впервые, почувствовал, как ему здесь неуютно. Как ему хочется назад, с родины исторической на родину малую.

Возможно, он тащится от русских девушек, но ему запрещают на них жениться. Он себе не при­надлежит. Он должен беречь чистоту своего древ­него рода, хотя древность эта весьма сомнитель­на, положил ей начало бывший генерал КГБ.