Игра отражений

— Это все… — прошептал я немного разочарованно, но срипнула дверь и в кабинет зашла зареванная Марта. Он внимательно осмотрела каждую стену и все-таки преклонила колени перед тем зеркалом, куда затянуло бессмертную душу Вышицкого.

— Пан Константин, я все сделала, как вы велели, — проговорила она, захлебываясь рыданиями.

Отражение полячки помутнело, сделалось нечетким, словно в тумане. Я замер от предчувствия чего-то нехорошего. Отчаянный крик прорезал тишину кабинета. В зеркале наряду с Мартой виделся пан Вышицкий только теперь он был точно таким же, каким его видел я в своей собственной ванной. Лицо искаженное мучениями, уродливая улыбка, гнилые зубы и язвы на руках — тленное тело живого покойника, заблукавшая в зеркальных лабиринтах отражений душа.

— Спасибо тебе, Марта, не плачь! Теперь мы всегда будем вместе. Храни это зеркало, как самую дорогую вещь в мире и детям своим накажи, и внукам! А когда…

Зеркало вдруг погасло. Изображением исчезло. Теперь оно отражало только меня и молодого пана Вышицкого, стоящего рядом, опустив руки в карманы.

— Вот такая история, молодой человек… — с тяжелым вздохом проговорил он, возвращаясь на свое место за столом. Трубка потухла, кофе остыло. Я даже примерно не знал сколько сейчас времени. Стрелка на часах исправно бежала по кругу, но время стояло на месте, показывая все те же половину второго.

— Все это конечно грустно…

— Почему же грустно?! — радостно улыбнулся Вышицкий. — Я обрел вечную жизнь для своей бессмертной души, заключив ее в Зазеркалье вместо пресловутого рая, обещанного нам раввинами и попами. Теперь я живу здесь…в своем мире, в своем Зазеркалье, которое подчиняется только моим законам, моим правилам, и в нем случается только то, что я хочу! Разве это не счастье?

Я замялся, не зная, что ответить на это высокопарное высказывание. В моем понимании счастье было немного в другом.

— Но, простите, не сочтите меня совсем уж глупцом…до сих пор не могу понять для чего я вам? Для чего все это представление? Видения? Какая-то завеса…

— У вас отличная память, Саша Дворкин! — похвалил меня Вышицкий. — Завеса между этим и реальным миром существует, чтобы жалкие людишки не сновали туда сюда. Зазеркалье доступно только для души!

— Но…

— Но вы особенный экземпляр! Мы с Мартой давно искали именно такого, как вы! Способного эту завесу разорвать. Перейти эту тонкую грань. Вы писатель, романтик, для вас шагнуть в другой мир ничто, лишь один из выкрутасов вашей буйной фантазии, не более. Для большинства людей это не доступно. В вашей голове живет другой мир, ваше Зазеркалье! Так что никаких проблем, чтобы перейти из одного отражения в другое у вас нет, мой дорогой друг.

— Я…

— Все это странно, по меньшей мере, согласен! — поднял вверх руки, признавая свою неправоту Константин. — Но только задумайтесь…Вы имеете власть над мирами. Вы можете уснуть в девятнадцатом веке, а проснуться в двадцатом. А ваши семейные проблемы? Неужели вам никогда не хотелось простого, обычного человеческого счастья? Чтобы как у всех?

— Пан Вышицкий…

— Константин, — снова поправил меня мужчина.

— Константин, меня все устраивает, я не хочу ничего менять в своей жизни…Не хочу жить в этом…Зазеркалье!

— Ой ли! — усмехнулся Вышицкий, хитро прищурившись. — Подумайте, так ли у вас все хорошо? А может тут еще лучше…Впрочем, я вас не тороплю. Подумайте, оцените, попробуйте…Ведь если не попробуешь, всю жизнь потом будешь жалеть, — лицо ученого стало вдруг жестким, напоминающим то самое отражение его бессмертной души, приводившее меня в ужас. Но это было лишь на миг, а потом оно снова стало мягким и располагающим к себе. — У вас есть время…Скажем сутки! Думаю вам хватит?

— Я все же не пойму, зачем это вам? — я насторожился, помня пословицу, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Вышицкий замолчал, сжав тонкие губы. Задумался на секунду.

— Не хотелось бы вам врать…

— Тогда скажите правду!

— Вы единственный человек в мире, который способен прорывать завесу между Зазеркальем, оставаясь живым. Это интересно… У вас есть сутки, чтобы подумать. Я готов вам предложить совершенно другой мир.

— Скажите…доктором были вы? — нерешительно поинтересовался я, опасаясь, что на нервной почве у меня действительно в кабинете у семейного психолога начались галлюцинации.

Вышицкий весело рассмеялся.

— Я…Грешен, каюсь! Вас надо было подтолкнуть к диалогу. По-другому сделать это я не мог, лишь поместив вас в Зазеркалье. Простите старого дурака…

— А Марта?

— Марта тоже была там!

— Я подумаю, — пообещал я, — только у меня будет просьба…

— Какая, Александр? — нетерпеливо заерзал на своем месте Вышицкий.

— Сутки без Зазеркалья! Я хочу прожить их нормальной, РЕАЛЬНОЙ жизнью.

— Как будет угодно! — заключил Константин, протянув мне через стол руку. Я коснулся холодной кисти, чувствуя, что снова куда-то проваливаюсь. Тело сжалось, как перед прыжком. Сердце прыгнуло в пятки и резко вернулось обратно. Я зажмурился, а когда открыл глаза, то стоял в своей ванне перед зеркалом, тыкая в него пальцами, видя только лишь свое отражение.