Игра на выбывание

Джо снова повернулся в кресле к окну, за которым открывался вид на крошечный парк. Скудный участок травы, деревьев и асфальтовых дорожек, располагающийся на месте старой церкви. Спокойное местечко, окруженное высокими зданиями из красного кирпича, в которых размещались юридические компании и адвокатские конторы, бухгалтеры и оценщики. Через высокие окна с раздвижными рамами и белыми деревянными решетками виднелась зеленая металлическая ограда, обрамленная кустами ярко-розовых рододендронов. В глубине парка едва виднелся памятник – каменный крест на пьедестале, установленный в память о лежащих в этой земле. Его окружали стоящие бок о бок скамейки.

Так у Джо начинался каждый день. В офис он пришел, как всегда, рано – еще не было семи, и сразу принялся разбирать стопку документов, оставшихся на столе. Разумеется, весь его график нарушали клиенты, у которых четкие планы отсутствовали начисто, а значит, не было никакой гарантии, что заранее назначенная встреча состоится. Редко кто исполнял свои обязательства – впрочем, в пятницу днем клиенты проявляли больше пунктуальности. Хотя пятничные визиты в его офис были всего лишь предлогом, чтобы выклянчить немного денег, дабы пережить еще одни тяжелые выходные – впрочем, их жизнь вообще легкостью не отличалась. Ассоциация юристов, конечно, не одобряла подачки клиентам, но Джо старался поступать по совести. Правила созданы, чтобы их нарушать. Не пойман – не вор.

Джо наблюдал, как внизу постепенно просыпается город. Герань, розы и ноготки расцвечивали лужайки желтым и фиолетовым, а деревья покрылись молодой зеленой листвой. Маленький островок спокойствия в стороне от магазинов и забитых дорог, проложенных между остатками того, что когда-то было достижениями индустриальной революции. Однако имелись здесь и виды, режущие глаз. Например, высокая стеклянная башня Битхама, яркий пример архитектурного недоразумения. Высокая, тонкая – такое впечатление, будто ее вот-вот сдует. А на фоне виадуков из красного кирпича и темных каналов выглядит и вовсе неуместно. В ветреную погоду высокий стеклянный шпиль начинает издавать странные звуки, напоминающие музыку флейты. А магазины вокруг башни разместились на первых этажах старых складов. Куда ни глянь, всюду прошлое сливается с настоящим. Город меняется каждый год, и только эта маленькая площадь остается все той же.

Джо работал в «Ханиуэллс» уже год, с тех пор как ушел из «Махоунс», более крупной компании, где на команду юристов сваливали горы работы, но на то, что тебя сделают партнером, рассчитывать не приходилось. В те времена Джо был простодушным, наивным новичком только-только из юридического колледжа и не мог предложить ничего, кроме диплома и голого энтузиазма. Джо мечтал изменить мир и помочь восторжествовать справедливости. Однако Махоуны ясно дали понять – их интересует не качество работы, а количество заработанных для компании денег.

В первое время Джо не возражал, поскольку верил, что сумеет совместить одно с другим. Ведь Джо знал, что станет хорошим адвокатом. Он понял это еще в детстве, когда поспорил с соседом, доказывая, что имеет полное право стучать мячом о забор. Во-первых, детям полагается играть на улице, а во-вторых, он ведь стучит только по своей стороне. Джо запомнил, как старик направился обратно в дом, качая головой и бормоча себе под нос что-то про нахальных мальчишек. Но Джо ощутил не раскаяние, а триумф – еще бы, ведь он одержал победу в споре.

Вот он увидел стажера Монику. Она шагала через парк, обогнув группу офисных работников, занимавшихся тай-чи на свежем воздухе. Этот утренний ритуал уже стал привычным. Так люди пытались создать мирную, расслабляющую атмосферу в двух шагах от места работы – и у них получалось. По крайней мере, Моника остановилась посмотреть, хотя Джо подозревал, что она просто тянет время, лишь бы подольше не приходить в офис.

Наконец Моника продолжила путь, и Джо отвернулся от окна. Пора сосредоточиться на делах. Тут открылась дверь, и вошла Джина Росс, следователь в отставке, исполняющая обязанности детектива. В эту фирму они с Джо пришли одновременно. Как и большинство полицейских, уйдя на покой, Джина быстро соскучилась. В свои пятьдесят она была слишком молода, чтобы сидеть без дела. В отличие от коллег мужского пола, с гордостью носивших по нескольку шрамов, у Джины не было ни одного. Отсутствовала у нее и их любимая привычка напиваться и драться в пабах, так что никаких разбитых костяшек и лопнувших сосудов на щеках. А седые пряди в темных, коротко стриженных и зачесанных за уши волосах придавали ей еще больше изящества. Глядя на ее подтянутую фигуру и стройные ноги, трудно было поверить, что Джине столько лет.