Игра на своем поле

– Фамилия нашего адмирала – Феклистов. Когда я с ним утром беседовал, он был любезен до приторности, покорял меня рассказами о суровых и мужественных моряках, с честью выполняющих свою нелегкую работу… Очаровывал, в общем. Я ведь для него посланник Кремля, единственный рупор его несомненных успехов.

Кстати, я еще успел поговорить накоротке с некоторыми не последними здесь людьми: если кто и имеет собственное мнение, то старается его не афишировать. Взбрыкивают лишь экологи с биологами, но их специально пригласили на вторые роли, и решающего голоса они не имеют.

Да что там члены комиссии, я встретил тут пару-тройку знакомых лиц из компетентных ведомств. Так они даже мною не заинтересовались! Вместо того чтобы хоть для порядка «сделать стойку», ведут себя как кастрированные коты на теплой крыше.

Вывод один: все полученные ими указания с блеском выполнены, дело практически закрыто, и никаких подвохов даже на дальнем горизонте не наблюдается. Что приуныл, Серж?

– Пытаюсь правильно свои силы оценить и распределить.

– Ну, а что так мрачно? У меня, например, сложилась твердая уверенность, что сил у тебя на десятерых хватит, а духу – им и не снилось! Я ведь в свое время видел рожи тех американских подводников. Они всех вас боялись, даже раненых и беспомощных, а некоторых, – Талеев многозначительно глянул на Сергея, – даже не подающих признаков жизни, и то обходили стороной.

– Это в другой жизни было, Гера.

– Жизнь одна! Тоже мне, буддист выискался. Да тебе…

– Чего взъелся-то? Я реальные силы прикидываю на завтра. Вспоминаю любые мелочи, которые могут помочь.

– Ты не обижайся, Михалыч. Это я собою недоволен. Все время боюсь, что зря втравил тебя в это дело.

– А что бы ты без меня делал? Я не страдаю недооценкой собственной значимости. Если кто-то и может что-либо изменить, так это я.

– А я тебя по возможности подстрахую.

Они еще с полчаса посидели в каюте, покуривая и изредка перебрасываясь малозначащими фразами. Завтра предстоял нелегкий день, и встретить его надо было во всеоружии.

Впервые за последний год Сергей снова оказался в море на корабле. Он неторопливо двигался по палубе вполне комфортабельного парохода, а ощущал себя там, на заминированном, уже полузатопленном перегрузочном судне. Справа – обугленный остов догорающей ходовой рубки, в ушах – свист шквалистого ветра. Бьющие прямо в лицо струи то ли дождя, то ли брызг мешают четко различать контуры предметов и силуэты людей, но он знает, что рядом все они: начальник мастерской Сердюк, и Женечка, и Дронов, и Генка, живые и мертвые, мужчины и совсем мальчишки, сильные и слабые, беспомощные, неопытные, но готовые драться до последнего вздоха…

Тогда они уже победили. Несмотря на то что впереди были и перевернутые спасательные шлюпки, и утонувший резиновый плот, был обжигающий холод ледяной морской воды…

Не все остались живы на этой земле. Но выжить и победить – две разные вещи. Они победили вместе со своим кораблем. Так победили крейсер «Варяг» и миноносец «Стерегущий»…

Для Сергея исчез разрыв во времени. Нет этой спокойной, благополучной мирной жизни. Его бой не прекращался ни на минуту. И он обязательно его выиграет, любой ценой! За тех, кто тогда пошел за ним. Кто сделал невозможное. Кто не дожил.

В семь часов утра офицеров из Инспекции по ядерной безопасности и московского журналиста уже ждали в святая святых корабля – на нижней палубе кормового отсека, чтобы на АПИСе погрузиться к исследуемому объекту.

Вахтенный за стеклом крохотной будочки проверил документы, сделал запись в журнале и вежливо предложил следовать за ним. Они миновали еще пару коридоров, спустились по короткому трапу и очутились в просторном отсеке. Прямо посередине палубы плескалась вода. Собственно, палубы-то и не было, лишь по периметру у бортов неширокий металлический настил образовывал проход. В самой центральной «полынье» замер на воде АПИС.

Офицеры и журналист увидели его впервые. Впрочем, все они за свою жизнь достаточно насмотрелись на самые разные проекты подводных лодок, а трое моряков провели в прочном корпусе не один месяц, так что вид уменьшенной копии никого не привел в благоговейный трепет. На трап, переброшенный к входному люку в обтекаемой рубке АПИСа, твердо ступили ноги настоящих подводников. Талеев в ловкости передвижения по скользким металлическим ступеням и спуску в узкие горловины по отвесным трапам ничуть не уступал «морским волкам». Через минуту все очутились в небольшом центральном посту, где их встретил мужчина лет двадцати восьми, представившийся помощником командира. Еще один обитатель центрального поста колдовал над горизонтальной панелью с ключами управления, мигающей десятками контрольных ламп. Он лишь быстро оглядел вошедших и снова продолжил свои манипуляции. Одеты оба члена экипажа были в черные комбинезоны без каких-либо знаков различия и пояснительных бирок.

Заговорил помощник командира: