Игра на одевание

Брадвин сидел перед блюдом вареных раков, кружкой ледяного пива и блюдцем с посыпанным укропом сливочно-чесночным соусом. Обычно его радовали такие сюрпризы от жены. Но после сегодняшней конференции и видео с выступлением Анны Миль из кофейни, которое ему сбросили пять воодушевленных полицейских его отдела, он не чувствовал ни вкуса, ни запаха любимой еды.

Глядя на женщину, которая бесстрашно бросала вызов терроризировавшему его город маньяку, он начинал думать, что противостояние полиции и этого мерзавца должно было завершиться здесь, на этой арене. И будет глупо дать Остряку этого избежать.

* * *

Остряк смотрел ту же запись, проходя по двадцатой ссылке на нее, а количество репостов продолжало расти. Его взгляд ловил взгляды тех, кто смеялся над ним. Уши слышали их голоса и заползавший в голову смех.

Издевательские комментарии под видео прилипали к коже, стягивали ее. Его ненавидели, презирали, высмеивали, словно высасывая из него впитанный им во время убийства страх жертв. Ни нажива, ни вожделение никогда не толкали его на убийство. Только жажда власти. Желание увидеть, что он повелевает чьей-то жизнью, в глазах других.

И вот теперь эта Миль отняла у него его главный трофей – воспоминания. Они стали блеклыми, потому что она высмеяла их. Интересно, оценила бы Анна Игоревна шутку, что в его случае не будет просто цитатой фраза «Последнюю женщину, которая так обо мне говорила, я убил»?

Он толкнул под столом голову манекена и остановил кадр с забившейся в угол Миль. Ее увеличенное лицо воплощало собой страх, стыд и страдание. И он сделает все, чтобы это выражение на него вернуть.

* * *

Анна Миль стояла на террасе своей квартиры, обнимая игрушечного Дениску. На столике для кофе в углу были высыпаны конфеты. Она горстями съела половину.

Небо было черным, и из этого космоса падал ледяной дождь, переходящий в снег. Осень превращалась в зиму. И от ее холодного дыхания было б легче. Если бы о происходящем в городе и том, что ее затянуло в эту воронку, не напоминали горящие на холме «Журавли».

Глава 6

Суббота

Армине вошла в кафе «Вареничная № 1» на Арбате – guilty pleasure потомственной вышивальщицы Вали Тихоновой, чьи мать, бабушка и прабабушка создавали шедевры, за которые примы дрались в Большом.

– Простите, что видимся не у вас в офисе и не у меня дома. Просто сегодня выходной, а местные котлеты и вареники с вишней – единственное, что меня успокаивает после всех этих стервозных невест. Доводят себя до инсульта из-за узора под мышками, который никто не увидит, и пропускают всю радость от приближения дня, ради которого типа… живут. – Валя развела руками и приподнялась с клетчатого дивана, чтобы поприветствовать следователя. – Здравствуйте.

– Здравствуйте! Пожалуй, мне тоже нужна большая тарелка вишневых вареников. – Армине пожала протянутую руку, едва не задев стоявший рядом цветочный горшок.

Ей понравились это кафе в виде старой советской квартиры и Валя, которая вне работы, как выяснилось, носила футболку со смурфиками, драные джинсы и косуху, а ела с таким аппетитом, что ее бы носила на руках с ликованием вся родня Ароян.

– Меня тошнит от бежевого! Серьезно! От всей пастельной цветовой гаммы. – Она сделала вид, что ее тошнит. – Гадость! Нет, мне нравится вышивать. Я люблю наряды от-кутюр вроде рождественского платья леди Ди для фильма с Кристен Стюарт, где все вручную. Но люди, которые их носят, ужасны! Диор говорил, что шьет для женщины, которая путешествует с сорока чемоданами. «И занозой в заднице», хочется добавить. Потому что – ну, правда! – эти женщины не прекрасные платья заказывают, не мечту из шифона, мулине и кружев. А ищут аналог бабла в тряпках. В общем, – она подняла руки, как бы сдаваясь врагу, – это давно не по мне.

– Все так плохо, что можно разрушить династию?

– Скорее скорректировать. Пока Оля была в Англии, я сгоняла в Тоскану и насела на одного легендарного старичка, который давно отошел от дел, и выведала секреты древнего мастерства плетения кружев. Так что теперь, с русской вышивкой и итальянским кружевом, я могу послать Petit Trianon с его кукольным дресс-кодом, ободками и щипцами для завивки туда, где моя иголка не ночевала, и править миром! Юлечка тоже бы так сделала, если б могла.

– Мы, – Армине предостерегающе подняла в воздух вилку с вареником, – говорим о Снежной королеве Юлии Юрьевне Паршиной?

– Конечно! – Валя энергично прожевала котлету. – Она же психолог, а психологи, психотерапевты, психиатры, пластические хирурги, диетологи, наркологи для этой публики – такая же обслуга, как мы. Им без разницы, что ты пришиваешь. Бисер, как я. Или, как Тимур Хайдаров, нос.

Официант поставил перед девушками блинницу с тяжелой крышкой и блюдо, полное маленьких капустных пирожков.

– А у Ольги, – Армине подлила себе душистый чай из дулевского заварника с нежными розами, – тоже был план свалить?