Игра на одевание

– Тогда при чем тут Панчо? – Гуров отхлебнул чай и положил в рот пирожное. – То ли друг Дона Кихота, то ли торт.

– Может быть, Панч? – Мария быстро набрала что-то на клавиатуре и открыла результат поиска среди картинок в «Яндексе». – Супруги Панч, или Пульчинелла, и Джуди – персонажи итальянского уличного кукольного театра, возникшего в семнадцатом веке. Позже такие спектакли были популярны в Великобритании.

– А кто такой этот Панч? Чем занимается? – Гуров всматривался в фото на мониторе. В передвижном балаганчике дрались носатые перчаточные куклы с выпученными глазами.

Мария улыбнулась:

– Ваш клиент, полковник. Он дебошир, драчун, убийца.

На экране появилось подобие Петрушки в камзоле и треуголке, которое размахивало палкой.

– По сюжету самой популярной пьесы Панч сначала убивает своего ребенка, потом вернувшуюся домой жену и всех, кто пытается его наказать: констебля, тюремщика, черта.

– Занятный юмор у англичан.

Мария с нежностью провела рукой по жестким волосам мужа.

– Это сатира, мой друг! Таким образом в пьесе высмеивались главные общественные институты: семья, тюрьма, церковь, христианская религия. – Она провела рукой по его щеке. – И полиция, между прочим.

– Ах вот как!

– Да-да. Так простой люд утверждал свои ценности: брутальность, стремление к доминированию посредством насилия, патриархат.

– Какой-то этот Панч хулиган. Ничего привлекательного.

Мария загадочно улыбнулась:

– Он трикстер.

– Уже второй раз за последние дни слышу это слово.

– Трикстер – это игрок, шутник, авантюрист, обманщик, ловкач и трюкач. Такие женщинам нравятся. Хотя настоящим трикстером, конечно, была не кукла, а кукловод – Профессор, или Панчмен, скрытый ширмой от зрителей. И его помощник – боттлер, который продавал билеты и созывал зрителей на представление. Знаешь, персонажи-трикстеры встречаются в мифах почти всех древних культур. И Панчмен – фигура двойной смысловой нагруженности. Он связан с героями, которых видят зрители, не просто веревочными нитями. А нитями судьбы. Теми, которые плетут мойры – слепые богини судьбы. Ваш убийца прядет нить человеческой жизни, как Клото, и, неотвратимо приближая будущее жертвы, безжалостно перерезает ее, как Атропос. В древнегреческой мифологии разрыв нити судьбы означал смерть.

Мария поймала на себе восхищенный взгляд мужа и смущенно добавила:

– По истории театра у меня было отлично. Ну и фольклор с античной литературой на первом курсе очень нравились.

Гуров нежно посмотрел на нее. Годами его жена опровергала расхожее мнение, что нельзя по-новому узнать человека и влюбиться в него с новой силой.

– Все забываю сказать, как мне повезло, что жена – актриса. – Он посадил жену на колени, собрал сильной рукой рассыпавшиеся по ее плечам волосы на затылке.

Она обвила его шею рукой:

– Погорелого театра.

Гуров знал, что карьера жены складывалась не так успешно, как ей того хотелось. В труппе ее прозвали Полковницей и судачили, что Мария живет на зарплату мужа в погонах как у Христа за пазухой, тогда как актер должен быть голодным. И это мнение, очевидно, разделял ездивший на последней модели Porsche главный режиссер.

Гуров посмотрел на часы и, убедившись, что самый молодой из его коллег не спит, отправил ему сообщение: «Портнов! Утром беги в морг к Санину. Проверь обувь Вороновой. О результатах сразу напиши».

Глава 3

Среда

Проснувшись, Гуров увидел сообщение от Игоря: «Лев Иванович! Ничего не понимаю. У нее в кроссах лежат рыболовные грузила. Отвез Семенову. Он говорит, что советский самодел. Отлитый в ложке свинец».

– Машенька, ты молодец! – крикнул Гуров жене, которая уже варила кофе в турке к завтраку. По квартире разливался блаженный аромат смеси специй для кофе, которые жена привезла из Индии. Если что и помогало Гурову прийти в себя после долгой работы ночью, то сочетание имбиря, корицы, кардамона, мускатного ореха и кофеина.

Он вышел на балкон и вдохнул бодрящий морозный воздух. В соседнем окне Мария срезала листья шпината, растущего в горшках на подоконнике. Гуров показал ей знаками, что идет в душ.

Уже стоя под жесткими струями прохладной воды, он вернулся к мыслям о Вороновой: «На каком же из бесконечных мастер-классов и прочей светской ереси ты встретила кукловода, который перерезал нить твоей жизни? Остается только надеяться, что у этого кукловода нет помощника-боттлера. И мы поймаем его до того, как он устроит очередной кровавый спектакль».

* * *

В полдень Гуров и Крячко шли по застеленному красным ковром коридору ведомства, обсуждая роль таинственной фигуры трикстера в деле Вороновой.

– Все это, конечно, очень занимательно, Лев, – ворчал Крячко. – Но я, как тебе известно, далек от искусства. А в кукольном театре вообще с трехлетнего возраста дочери не был. Наталья до сих пор припоминает, что я после дежурства героическую оборону домика Наф-Нафа проспал. И не хлопал, когда волк сбежал.

– Нельзя так легкомысленно относиться к классике, Станислав! Как ты мог? Форменное свинство!

– Да это было после дежурства, когда мы с тобой тех близнецов повешенных нашли.