Игра на изумруд

– Все очень удачно сложилось, Дарья Владимировна, – начал акробат. – Подопечный наш отправился на Нечаевскую к дому Саврасова. Там велел кучеру ждать и пошел во двор. Но двор оказался проходным, а нужный ему был в соседнем переулке. Там он пошел к каретнику[46] и своим ключом открыл дверцу. Я старался быть осторожным, а потому подробностей не видел, но разглядел, что карет там никаких нет, а есть что-то вроде склада. Ящиков всяких полно. Частью аккуратно сложены, частью просто навалены. Ну, он к ящикам не подходил, а стал сразу копошиться в дальнем правом углу. Похоже, у него там тайничок оборудован. Оттуда он деньги достал и револьвер. То есть я в точности не видел, что он доставал, но что-то во внутренний карман уложил, видимо, деньги, может, и еще что. Револьвер же в задний карман брюк засунул, это я разглядел в точности, хоть и темновато было. И еще что-то по карманам раскладывал, но тут даже догадок строить не берусь. Разложил он все по карманам и к выходу направился. И об ящик споткнулся! Все бы ничего, но вот этот ящик мне показался знакомым! Голову даю на отсечение, что в таких патроны возят!

– Что ж, про патроны он и сам в полиции рассказывал… Постойте, какие патроны в таких ящиках возят?

– Револьверные патроны, Даша. Я ж в казачьей станице вырос, а господа казаки нередко всякие учения воинские проводят. Вот там я такие ящики с патронами и видел. Так что навряд ли ошибаюсь.

– Так… А я-то расстроилась, что наш господин Тихонравов не изумруд принес, а деньги. А тут такой серьезный повод для официального обыска образовался. Иду звонить в полицию. Нет, расскажите сначала, как все закончилось.

– Дальше мне срочно ретироваться пришлось. В ту сторону я просто за ним шел, благо темно, и прятаться труда не составило. А тут чуть зазевался, пришлось срочно через забор перепрыгнуть. Чтобы не отстать, бегом в обход побежал. Ну да бегаю я неплохо, успел до саней добраться и в задний ящик прыгнуть. Так что обратно уже доехал. Вот теперь все.

Пока мы разговаривали, дама в красном платье успела дважды заказать по рюмке водки, дрожащей рукой по-гусарски опрокинула их в себя и тут же потребовала третью.

– А я уж начал думать, что вы просто так интересовались насчет моего сегодняшнего дежурства, – выслушав меня, воскликнул в телефонную трубку Михаил Аполинарьевич и добавил самым унылым тоном: – Как вы добыли эти сведения, будет рассказано позже?

– Конечно, позже! – засмеялась я. – Вот вернетесь с обыска, и мы друг другу все расскажем.

– Значит, нескоро! Ежели все подтвердится, в чем я и не сомневаюсь, дело затянется до утра.

– Если все подтвердится, вы должны будете самым срочным образом арестовать Тихонравова!

– Я уж отправил людей в «Метрополь», чтобы они это сделали, едва получат от меня сигнал. Сам же, скорее всего, раньше утра не освобожусь. Так что рекомендую вам не ждать моего возвращения, а идти домой и ложиться спать.

– Спасибо за совет. Непременно им воспользуемся.

Но воспользовались мы этим советом не скоро.

Первые полицейские прибыли почти сразу после нашего телефонного разговора, что было вполне ожидаемо, так как дом полиции располагался не далее чем в ста шагах от «Метрополя». Я их увидела в окно, так же как видела недавний отъезд господина Тихонравова. В гостиницу они заходить не стали, старший, кажется сыскной надзиратель по чину, отдал короткие распоряжения городовым, и те разошлись к каждому из входов отеля. Вскоре появился более высокий чин, одетый в цивильное[47]. Этот уверенно проследовал в холл, а вскоре подошел ко мне:

– Дарья Владимировна? Добрый вам вечер. А меня зовут Николай Михайлович. Меня прислал Михаил Аполинарьевич. Где здесь телефонный аппарат?

Я не стала ни о чем расспрашивать, просто проводила его в кабинет Павла Павловича, где и оставила.

Прошло минут сорок, если не более того, когда этот полицейский вышел из кабинета и сразу направился в сторону ресторана. В холле к нему присоединились еще двое. Я не удержалась и пошла следом, но остановилась у самых дверей в ресторанный зал. Полицейские уверенно проследовали к нужному столику, где трое постояльцев весьма весело, а четвертый – столь же грустно и с весьма заметной досадой потчевали себя коньяком, закусками из нельмы и осетрины с брусникой и разнообразными соленьями.

– Господин Тихонравов? – обратился Николай Михайлович к проигравшему.

Тот спокойно взглянул на подошедшего:

– Чем могу служить?

– Прошу вас проследовать в полицейское управление для дачи показаний.

– Ну вот, господа! Беда не приходит одна. Теперь еще и на допрос требуют, – почти весело воскликнул Тихонравов. – Неужели невозможно до утра отложить?

– Никак невозможно.

– Ну, раз так, придется оказать содействие полиции, – сказал Тихонравов, поднимаясь из-за стола. – Э-э-э… А нам с вами встречаться не приходилось? – обратился он к представителю полиции.

– Доводилось, господин Тихонравов. Жандармского корпуса поручик Благов, к вашим услугам.

Его визави[48] вздрогнул, сильно побледнел и ухватился рукой за стул. Но все же нашел силы взять себя в руки и проследовал к выходу.