Игра, как она есть

   - Негоже так. - Хозяин обернулся к стойке, где суетилась привлекательная женщина, лет тридцати пяти, не потерявшая свежести, с хорошей, хотя и несколько полноватой фигурой, и подал пальцами характерный знак. - Не должен хозяин угощение от гостей принимать. Сам угощать обязан, коль чокнуться желает.

   Из-за стойки пулей вылетела приказчица с бутылкой без этикетки. Торопливость была понятна. Такого количества мужиков на одном квадратном метре кабака, здесь отродясь не бывало. Экзотика почти. Бутылка, кристальной чистоты, в которой тонконогим осьминогом растопырился корень славного русского хрена.

   - Выстояно три месяца! - Бутылка утонула в громадной лапе Рассольника. Сургучная пробка, аккуратно отбитая о край стола, коричневой крошкой слетела с горлышка. Широким жестом хозяин разлил всем по трети граненого стакана. Поставил бутылку на стол, схватил свой стакан и с одухотворенным видом промолвил, - ну, за знакомство, мужики!

   Мужики не заставили просить себя дважды, и стаканы с грохотом, на пределе прочности, столкнулись над накрытом столом. Потом еще раз, еще и еще. Были разговоры, воспоминания, солдатские байки. Веселье то нарастало, то затихало ненадолго, когда вспоминались друзья, не вернувшиеся с войны, то Желтый, сев на своего привычного конька, начинал веселить всю публику в кабаке, исполняя старинные романсы и блатные песенки вперемешку. Оранжевый, на спор с хозяином, отбил угол сосновой столешницы голой рукой, а хозяин отбил себе руку, пытаясь повторить подвиг Оранжевого. Потом появился милицейский патруль, который попытался урезонить веселье, что вызвало крайне негативную реакцию всех присутствующих. На коротком совещании, было решено расстрелять патруль, по закону военного времени. Но тут выяснилось, что патруль - сплошь одни женщины. Решение было тут же изменено в пользу немедленной сдачи в плен, полной капитуляции, со всеми полагающимися контрибуциями и поражением в правах, что вызвало абсолютное неприятие всех особ женского пола не имеющих отношения к милицейской службе. Желтый, плотоядно поглядывая за вырез весьма откровенного форменного костюма командира патруля, молоденькой, но весьма выразительной офицерши, предлагал ей немедленно отправится на какую-нибудь из планет с тропическим климатом, что бы продолжить знакомство в более экзотической обстановке. Офицерша млела и краснела под напором обаятельного вояки, время от времени, вспоминая про свои обязанности по поддержанию правопорядка. Воспоминания о службе мгновенно улетучивались, стоило лишь Желтому приблизить свои губы к изрядно порозовевшему ушку представителя власти и начать шептать ей, что-то томно-нежное. Воображение девушки, очевидно, рисовало такие картины, что ножки слабели и подкашивались, а устав патрульной службы становился чем-то эфемерным и абсолютно нереальным. Рассольник предложил устроить салют в честь дорогих гостей, но стрелять не вверх, а вдоль центральной улицы, что бы не надо было задирать голову любуясь зрелищем, но напрочь забыл, где у него хранятся фейерверки и петарды. Это спасло его от задержания патрулем, так как офицерша, размахивая разряженным пистолетом, заявила, что стрелять в городе имеет право только милиция. На права милиции никто замахиваться не посмел, и веселье двинулось дальше своим чередом. Надо сказать, что кабак был, не просто полон, а переполнен, к большой радости хозяина. Такого скопления публики тут отродясь не было, официантки сбивались с ног разнося заказы, приказчица демонстрировала за стойкой чудеса скорости, наполняя стаканы и графины, а шеф-повар (кстати, тоже женщина) несколько раз меняла свой поварской колпак, насквозь промокший от пота. Рассольник, всей душой расположенный к Оранжевому, говорил тому, что никакой платы с нас брать не будет, если мы ему пообещаем, что каждый раз, попадая на Иваново, будем ненадолго заглядывать в его кабак. За счет заведения, естественно. Обещание было получено, что стало очередным поводом к обильным возлияниям...