Игорь Святославич

— Боюсь, совет мой после всего сказанного будет как пресный хлеб после солонины, — промолвил Вышеслав, бросив на Игоря пристальный взгляд. — Творить добро другим во благо; быть милосердным не корысти ради, но по примеру Сына Божия. Вот о чем надлежит думать всякому правителю, ибо сказано: кому много дадено, с того много спросится. — Вышеслав указал пальцем на небо. — Там спросится.

— От моего сына что-либо иное услышать мудрено, — усмехнулся Бренк. — Так монастырем и повеяло.

— Вышеслав, у монахов своя правда, у князей — своя, — сказал Всеволод. — Все птицы в небесах живут, только жаворонок ловит мух, а коршун — жаворонка. Кто до конца в этом мире знает, что есть зло и что есть добро?

— Всевышний сказал так…

Но Игорь прервал Вышеслава:

— Стало быть, ты не хочешь видеть меня князем черниговским. Так, получается?

— Мне важнее, Игорь, видеть тебя князем справедливым, а на каком столе ты будешь сидеть, для меня не важно, — ответил Вышеслав. — Скажу еще, что обнажать меч на брата есть худшее из зол. Коль написано тебе на роду стать черниговским князем, то заберись хоть в Тмутаракань, а не избежишь предначертанного свыше.

— Иными словами, предначертанного Господом? — с язвительной иронией вставил Всеволод. — Тебе бы проповеди с амвона читать.

Игорю ответ Вышеслава понравился.

Действительно, силой и богатством ему не тягаться с галицким иль суздальским князем, так не лучше ли попытаться превзойти великих князей добродетелью поступков?

— Хорошо, Вышеслав, я последую твоему совету, — после краткого раздумья произнес Игорь, — и постараюсь возвести храм в душе своей, как учат нас проповедники.

Всеволод и Бренк изумленно уставились на Игоря…

Весной от киевского князя в Новгород-Северский прибыли послы. Святослав звал Игоря в поход на Галич, дабы восстановить в правах Игорева шурина Владимира Ярославича.

Во главе посольства стоял боярин Кочкарь, любимец Святослава.

— А Рюрик исполчается ли на тестя моего? — спросил его Игорь.

— И Рюрик, и Давыд, и Ярослав Всеволодович — все готовы заступиться за несправедливо обиженного Владимира Ярославича, — молвил в ответ Кочкарь.

— Где ныне обретается шурин мой? — вновь спросил Игорь.

— У волынского князя Романа Мстиславича, — ответил глава посольства.

Игорь задумался.

Помалкивали и его думные бояре, не привыкшие слово наперед князя молвить.

— Так что мне передать Святославу Всеволодовичу, княже? — нарушил молчание нетерпеливый Кочкарь.

Игорь взглянул на него и промолвил, так чтобы слышали все в зале:

— Передай Святославу Всеволодовичу, что я не видел от него такого добра, а от своего тестя — такого зла, чтобы обнажать меч на одного по воле другого. Ступай!

Кочкарь удивленно хлопал глазами, по его круглому бородатому лицу расползлось недовольство.

Он сказал, не сдержавшись:

— Такой ответ не понравится Святославу. Поостерегся бы ты, княже, ссориться с великим киевским князем.

— Ступай! — повторил Игорь, сдвинув брови.

Кочкарь и вся его свита удалились.

Придя в покои супруги, Игорь не скрывал горделивого самодовольства. Вместе с ним был Вышеслав, который тут же поведал Ефросинье о том, какой ответ дал ее муж киевскому князю.

— Ответ, достойный древних римлян, — добавил Вышеслав, зная пристрастие Игоревой супруги к античным временам и героям.

Ефросинья бросилась обнимать Игоря.

— А я-то боялась, что Святослав Всеволодович принудит тебя воевать с моим отцом, — призналась она.

— Я не холоп, чтоб меня принуждать, — свысока обронил Игорь. — Пусть киевский князь впредь знает об этом!

Всеволод, как и Игорь, отказался участвовать в походе на Галич.

Видя, что среди Ольговичей нет единства, Давыд Ростиславич тоже не пожелал воевать с Ярославом Осмомыслом. Свой отказ смоленский князь обосновал тем, что не может оставить без защиты свою волость.

«Ежели Игорь и Всеволод идут поперек киевскому князю, который им вместо отца, то что им стоит опустошить мои владения в мое отсутствие, мстя мне за поражение под Друцком», — заявил Давыд своему брату Рюрику.

Вслед за Давыдом отказался ополчаться на галицкого князя и Ярослав Всеволодович.

— Уйду я к Галичу с дружиной, а Игорь в Чернигове сядет. Он давно на Чернигов облизывается, — сказал Ярослав старшему брату. — Либо призовет половцев и все мои села на разор пустит, ведь Кончак ему друг.

Нечего было Святославу возразить, а потому не смог он разубедить Ярослава.

Кончилось тем, что и Рюрик не захотел без брата Давыда начинать войну с сильным галицким князем.

Поход на Галич провалился.

Ефросинья написала отцу письмо, в котором извещала его о благородном поступке своего мужа. Другое письмо Ефросинья отправила с гонцом к брату во Владимир-Волынский, предлагая ему в случае крайней нужды искать прибежище в Новгороде-Северском.

Если про первое письмо жены Игорь знал и даже читал его, то второе послание Ефросинья послала к брату тайком от мужа, по совету Вышеслава.