Игольное ушко

– Сонечка права, – подхватила кондитер, – мне предстояло испечь сто крохотных булочек, потом начинить их кремом, соединить в башенку, украсить. Я работала, старалась, торопилась. Плюшечкам еще минут сорок в духовке стоять, крем готов.

Соня опустила голову:

– Моя мамуля очень добрая, она не обижается, не сердится. И уж точно в урода никого не превратит.

– Кто тогда со мной говорил? – прищурилась Жози. – Эта кошка выглядела как Катя.

Кондитер сложила лапки на груди:

– Полагаю, тебя услышали мухи зависти.

– В Прекрасной Долине такие водятся? – удивилась Мафи. – Никогда их не встречала.

– Посмотри, какие у меня сережки, – попросила Катя.

– Очень красивые, – кивнула пагль.

– Хочешь такие? – вдруг предложила кондитер.

– Зачем они мне? – засмеялась Мафи. – Я их сразу потеряю. И если придет в голову носить украшение, попрошу Капитолину, она лучший ювелир, сделает для меня подвески.

– Жози, посмотри внимательно, над Мафи кто-то летает? – спросила Катя.

– Нет, – вскоре ответила мопсишка.

Катя вынула из ушей подвески и положила на стол.

– Мафи, Жози, Куки, Зефирушка, изучите ювелирные изделия. Вам такие хочется?

В кухне стало тихо, молчание прервал голос:

– Мне нужен торт. – И все увидели щенка лабрадора.

– Нинон, – заликовала Жози и, отмахиваясь от мух, бросилась к той, которую считала лучшей подругой.

– Эй, вы кто? – попятилась собачка.

– Смотри, лапки, как у шпица, уши – моя мечта, – принялась объяснять мопсишка, – а коготки! Все разноцветные. Я Жози. Взяла самое лучшее у всех, но получилось не очень красиво и ходить неудобно.

– Голос как у мопсихи, – согласилась Нинон, – тело одето в наряд Жозефины.

– Он прекрасен, – улыбнулась Жози. – Зефирка сшила его своими личными лапами.

– Да? – воскликнула Нинон. – Но раньше ты утверждала, что вещь сшита в Стране фей. Врала?

– Нет, – возразила мопсишка, – это не я говорила, а ты. Если честно, то я хочу стать такой, как раньше, но не знаю как.

Катя сделала глоток чая:

– Могу объяснить. Дорогая Нинон, присаживайся к столу, налью тебе чайку.

– Спасибо, у меня дома и сливочки не едятся, – с хорошо слышимым презрением ответила лабрадориха, – а у вас самая дешевая заварка, она пахнет сеном.

Катя подняла рукав платья. Стали видны массивные часы, которые имели необычную треугольную форму.

Нинон быстро подошла к хозяйке:

– Ух ты! У вас изделие кота Леона! Их осталось мало, сейчас они очень дорогие.

– Они не мои, – улыбнулась Катя, – кот Леон сделал их для Сонечки. Дочка их не носит, а я иногда надеваю часики.

Наследница богатой семьи

Нинон подбежала к кондитеру.

– Если Соне часы не нужны, продайте их мне! – потребовала лабрадориха.

– Прости, выполнить твое желание невозможно, – спокойно возразила кошка.

– Я хорошо заплачу, – не утихала Нинон.

– Ты не работаешь, ходишь в гимназию, – напомнила кондитер. – Откуда у ученицы деньги?

– Мама и папа дадут, – уверенно ответила богатая собачка, – у них больше денег, чем у всех здесь вместе взятых. Меня временно отправили к бабке, потому что родители очень заняты. Но они мне все покупают!

Чуткие уши Мафи уловили тихое жужжание. Пагль посмотрела на Нинон и увидела, что над ее головой летают жирные черные мухи.

– Часы не продаются, – повторила Катя.

– Сто золотых монеток, – объявила Нинон.

– Давай прекратим ненужный разговор, – попросила Катя. – Какой торт ты решила заказать? Для кого?

– Продайте часы, – топнула ногой Нинон, – немедленно!

Катя встала и отошла к окну.

– Уходи.

– Двести золотых монеток! – выкрикнула Нинон.

Соня подняла голову:

– Мама объяснила: она никогда, ни за какие деньги не отдаст треугольные часики.

– Ни за какие деньги, – расхохоталась юная лабрадориха.

Потом она вытащила из-за ворота платья цепочку, на которой висел очень красивый кулон: рубиновое сердце, обрамленное жемчужинами, показала украшение всем присутствующим и осведомилась:

– Знакомая штучка?

– Прямо копия семейной реликвии пуделихи Люки, – пробормотала Катя, – она ею очень дорожит. Во-первых, медальон стоит огромных денег. А во-вторых, ей его подарила прапрапрабабушка Фася, которая хранит не одну семью, а целую больницу. Поэтому никак домой не вернется, многим людям от присутствия Фаси легче делается.

– Нельзя бросить человеков, которым плохо, – отметила Мафи.

Нинон расхохоталась:

– Человеков! Мафи, ты по размеру здоровенная, а ума нет. Человеков! Научись говорить правильно. Людей! Люка сначала тоже гордую изображала: «Никогда не продам подарок Фаси». Аха-ха! За тысячу монеток кулон мне в зубах принесла, кланялась, благодарила, повторяла: «Спасибо, дорогая, за помощь!»

– Твои родители отдали за медальон прорву денег? – не поверила своим ушам Зефирка.

У Жози сами собой поднялись вверх усы. Тысяча золотых монеток? Даже представить подобную сумму невозможно.

Нинон вздернула голову:

– Да! Я единственная наследница одной из самых богатых семей Прекрасной Долины. У бабки временно живу.