Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка

Считается, что сверхзвуковые акустические сигналы, которые дельфины используют для коммуникации друг с другом, благотворно влияют на человеческий метаболизм и, в частности, на обмен веществ в клетках мозга, – что в некоторых случаях приводит к значительному прогрессу в состоянии аутистов. Кроме того, научно доказано, что дельфинотерапия почти полностью восполняет дефицит положительных эмоций, который характерен для болезней, связанных с нарушениями деятельности мозга. В общем, когда мы узнали об этой методике, то записались на курс лечения в московском дельфинарии и стали с нетерпением ждать своей очереди – как и во многих других местах, речь шла о нескольких месяцах.

Но нам немного повезло: через недели три кто-то из тех, кто записался раньше, в последний момент отказался, и дельфинотерапевты стали искать срочную замену. Мы были готовы, и уже на следующий день переминались с ноги на ногу перед бассейном, в котором плавали два дельфина и белуха – небольшой, метра три длиной, симпатичный белый кит.

Вода у них в бассейне была градусов, наверное, шестнадцать – так дельфинам комфортнее, а нам уж пришлось подстраиваться. Девушки-инструкторы плавали в гидрокостюмах, а вот мы с Игнатом были в одних плавках, и мальчик, несмотря на весь интерес, в холодную воду лезть не хотел и вопил. Ну кое-как, конечно, затащил я его в бассейн. Минут пять привыкали, потом вроде процесс пошел своим чередом. Инструкторы сажают Игната прямо верхом на дельфина, мальчик орет дребезжащим от холода голосом. Тут белуха, с интересом и завистью наблюдавшая, как развлекаются другие, резко свистнула, Ганя вздрогнул и замолчал. Не знаю, как дельфины, но этот кит вступил в контакт со всеми. Пока девушки были заняты Игнатом, я оказался предоставлен сам себе, и мы с белухой заинтересовались друг другом, – может быть, потому что я, как и она, тоже был самый большой среди себе подобных. Когда она дружелюбно проплыла туда-сюда вдоль меня несколько раз, я осмелел и погладил ее по голове. Белухе, кажется, понравилось, и в качестве ответного жеста доброй воли она аккуратно взяла в пасть кисть моей руки. Тут я сразу почувствовал, как ускорился обмен веществ в клетках моего мозга, – но инструктора почему-то все это не оценили, испуганно выгнали меня на бортик и в бассейн больше не пускали.

После купания все участники процесса, кроме белухи: и девушки, и мальчик, и даже иногда дельфины – рисовали картины огромными кистями на больших листах бумаги. Краска стояла рядом в ведрах. Игнат честно проплавал в холодной воде все десять получасовых занятий и дефицит своих положительных эмоций, конечно, восполнил, – но, увы, больших сдвигов в психоречевом развитии и это не принесло.

Папа Лошади и люди

От дельфинотерапии мы плавно перешли к иппотерапии. Методика занятий с маленькими аутистами на лошадях к тому времени уже была достаточно неплохо проработана в специализированном центре «Наш солнечный мир» в Сокольниках. Туда, как и в дельфинарий, не так легко было попасть, но внезапно оказалось, что там работает Надя Митюшкина, с которой мы познакомились по политической части. Сейчас она – известный в оппозиционных кругах человек, недавно получила премию Немцова, – но по-прежнему часть своего времени посвящает «Нашему солнечному миру». Тогда с ее помощью мы попали на освободившееся место в группе иппотерапии, и Игнат начал общаться с лошадьми.

В манеже мне почему-то всегда казалось холоднее, чем на улице, и пока мальчик проезжал свои несколько кругов, выполняя упражнения с инструктором, я адски мерз. Иппотерапия, хоть и не помогла напрямую развить речь, дала эффект в смысле улучшения координации движений и вообще физического развития. Правда, Ганя побаивался кормить лошадь морковкой – а это был обязательный номер в программе, – но в Сокольники ездить любил, больше даже не из-за лошадей, а из-за социализации. «Наш солнечный мир» стал первым местом вне дома, где его знали и радостно приветствовали. И, кстати говоря, там мы наконец поняли, с чем имеем дело и как вообще с этим жить.

В этот центр ходит много детей разного возраста, с проблемами разной степени тяжести, и все – ну, может, не все, но большинство точно – как-то вписываются. Мы после иппотерапии обычно заходили к Наде, которая занималась со старшими детьми лепкой, приготовлением еды и общением на разные бытовые темы. Этот, казалось бы, совсем бесхитростный тренинг не только научил Игната радоваться знакомым людям и здороваться с ними, но и многое дал мне. Очень важно видеть, как ищут свой способ справляться с проблемой другие родители, учиться деликатно поддерживать друг друга и понемногу делиться опытом, который у каждого свой. Надо ли говорить, что в официальной медицине, хоть государственной, хоть коммерческой, такого не то что не хватает – а даже как-то странно подумать о подобном во всех этих поликлиниках и больницах.