Игемон

Вскоре шофёр свернул направо, на просёлочную дорогу, соединявшую Можайское и Рублёвское шоссе. И, хоть грейдер здесь был, можно сказать, вылизан, но для любой легковой машины это было всё равно, что ехать по стиральной доске. Лаврентий Павлович поморщился, достал из кармана блокнот и сделал заметку на будущее великолепным самописным пером, которое всегда носил с собой. Вероятно, именно на основе таких заметок столица и окружающие пригороды были приведены в надлежащий порядок за сравнительно короткое время.

Кунцево, соседствующее с казачьей засекой Крылецкая, служило, так сказать, перевальным пунктом для приезжих именитых гостей ещё со времён Иоанна Васильевича Грозного. В станице Крылецкой были выстроены специальные казармы для приезжих, в которых дневали-ночевали гости, ожидая разрешения явиться пред светлые очи. С получением новой должности Лаврентий Павлович загорелся мыслью восстановить старые порядки, но меняются времена, меняются люди, то есть, не всё так просто оказалось в новом рабоче-крестьянском государстве. Да и народ при Советской власти постепенно стал менять критерии жизни, хотя в основной массе люди всегда остаются такими же, как за три или пять тысяч лет до Рождества Христова.

Глухой Вражский переулок уходил от Рублёвского шоссе налево и, хотя он был сравнительно небольшим, просматривался хорошо, тем более, что листья с деревьев уже почти все облетели. Если к ресторану находящемуся в конце переулка, будет подъезжать автобус со служащими НКВД или арестантский фургон, можно без труда рассмотреть издалека. Но представительский ЗиМ не должен вызвать опасений, поэтому Игемон не беспокоился.

Ресторан в этот утренний час был пустым. Лишь за одним столиком сидел худощавый гражданин в надвинутой на глаза шляпе, попивая утренний чай и, казалось, не обращающий никакого внимания на окружающую действительность. Но горящие глаза, мельком оглядывающие территорию, выдавали, что их владелец чувствует себя довольно неуютно. Во всяком случае, приехавший к нему руководитель НКВД, зашедший в ресторан без сопровождения, в кителе без особых различий, немного успокаивал.

Помещение ресторана казалось, ничем не примечательным, только под потолком по всему периметру виднелась лепнина, этакий ампир, да ещё мавританская арка соединяла большой зал с верандой, где все стены были украшены виноградными лозами. Московская осень выдалась тёплая в этом году, но зелень виноградных лоз как-то не соответствовала времени года. Настоящей она была или нет, определить мимолётным взглядом издалека не представлялось возможным, зато на каждом столике большого зала стояли кувшинчики с непритязательной ромашкой с листьями из папиросной бумаги и мелким бисером посередине.

Лаврентий Павлович направился прямо к господину, одиноко сидящему за утренним ленчем:

— Похоже, это вы хотели со мной увидеться?

Ожидающий Игемона господин встал, отвесил полупоклон и ответил на чисто русском, хотя и с небольшим акцентом:

— О, да! Сразу прошу прощения за это необычное место, выбранное мной не случайно.

— Какие пустяки, — отмахнулся Игемон.

— Нет, нет! — возразил господин и указал рукой на стул, приглашая Лаврентия Павловича за стол. — У меня есть большие основания скрывать нашу встречу от каких бы то ни было наблюдателей. Надеюсь, вы знаете, кто я?

— Кто же во всём мыслящем мире не знает короля электричества Николо Теслу? — вопросом на вопрос ответил начальник НКВД, — тем более, что у нас сразу проверяется телефонный звонок и ваша гостиница, откуда вы изволили позвонить, стала известна через несколько минут, а также кто и в каких номерах живёт.

— На это я и рассчитывал, — удовлетворённо кивнул собеседник Лаврентия Павловича. — Именно поэтому я выбрал место вдали от шума городского, как говорят в народе. Ибо то, что нам предстоит обсудить, не для чужих ушей.

— Признаться, вы всерьёз меня заинтриговали, — кивнул Игемон, снял своё пенсне и принялся протирать стёкла клетчатым носовым платком. — С другой стороны, таких тайных осведомителей у нас более, чем достаточно. Все заявляют, что должны сообщить нечто из ряда вон выходящее и непременно лично мне при тайной аудиенции. Если бы я не знал, кто вы такой и откуда приехали инкогнито, то просто попросил бы разобраться в ваших вопросах рядовым офицерам. А вы, вероятно, заглянули к нам проездом на родину. Я прав?

Николо Тесла, молча, кивнул и потянулся за своим чаем, чтобы собраться с мыслями для ответа. Он был одет в прекрасный двубортный тёмный костюм, какие уже можно было встретить среди российских большевиков-промышленников, не чурающихся гражданской одежды, а через спинку соседнего стула был перекинут чёрный модный макинтош с виднеющейся на подкладке фирменной наклейкой «Loro Piana». Одеждой этой фирмы пользуется с XIX века большинство зажиточного населения Европы и Америки. Но самое интересное, гость вынул из кармана тёмного пиджака точно такой же клетчатый носовой платок, снял наконец-то шляпу, кинул её на стол и промокнул лоб вынутым платком.