If you're going through hell keep going (СИ)

Я хватаюсь за холодный металл цепей и начинаю дёргать его со всей силой. Костяшки пальцев белеют от напряжения, а кожа на лодыжках сначала краснеет, а затем начинает кровоточить всё сильнее и сильнее.

— Ну, давай же, давай! ДАВАЙ!!!

Звонкое дребезжание железного устройства смешивается с моими всхлипами.

Мне кажется, тебе нужна помощь.

— Пошёл к чёрту, где бы ты ни был, жалкий трус! — бурчу я себе под нос.

Я не плохой парень, Брук. Я могу им быть, но это не то, кто я есть.

— Раньше ты по другому говорил.

Я нужен тебе, если ты хочешь выбраться из этой ловушки, и я говорю не только о кандалах, но и о твоём нахождении здесь, в Бардо. Помоги мне остаться в живых, и я помогу тебе.

— Я лучше сдохну прямо здесь и сейчас …

А что насчёт Стайлза?

Рейко прав. Если на свою жизнь мне уже давно плевать, то я не могу допустить смерть Стайлза.

— Если ты обманешь меня, я найду тебя, как бы глубоко в моё сознание ты не забрался, и вырежу тебя из собственного мозга, если понадобится.

В ответ не раздаётся ничего, однако, свет одинокой лампочки на потолке начинает усиливаться, заполняя помещение зелёными зеркальными лучами, что отражаются от стен точно на меня. Сначала они покрывают всё моё тело, а затем и лицо, ослепляя. Я зажмуриваюсь, однако, это не помогает, и я накрываю веки ладонью.

Я слышу, как тонкое стекло лампочки лопается, а затем чувствую, что ногам становится легче.

Точнее, я перестаю чувствовать металл на своих лодыжках.

Я открываю глаза. Свет исчез, забирая с собой железные оковы.

Я тут же поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, бегу к двери. Распахиваю её и снова оказываюсь в том самом коридоре. В лифте, на котором я приехала, лежит Стайлз. Он не дёргается, и от страха у меня подкашиваются ноги.

— Стайлз!! — кричу я, однако, никакой реакции на мои слова от юноши не следует.

Зато тут же, буквально из стены, вырастает уже знакомая перебинтованная рука. Спустя несколько мгновений ногицунэ появляется полностью.

— Я вижу, ты сделала правильный выбор, Брук.

Я слышу за своей спиной знакомое рычание, но мне не нужно поворачиваться, чтобы увидеть гостя.

Я чувствую, что это мой демон.

Рык перерастает в оглушающий рёв, а затем вдруг что-то быстрое и светло-зелёное пролетает точно над моей головой и находит конечною цель на шее ногицунэ.

Оба тёмных духа падают на пол. Я вижу, что ногицунэ не сопротивляется, возможно, потому, что у него просто нет такой возможности — рейко так прочно вцепился в него зубами, что, кажется, ещё немного, и он перекусит его шею пополам.

Я мешкаю — у меня нет возможности подбежать к Стайлзу, не минуя сцепившихся духов. Но что-то мне подсказывает, что я должна добраться до лифта.

Что-то мне подсказывает, что он отвезёт нас в реальность.

Поначалу, я делаю несколько несмелых шагов, а затем замечаю, что двери лифта начинают закрываться.

Сейчас или никогда.

Я срываюсь с места и лечу к лифту. Когда я оказываюсь рядом с ногицунэ и рейко, я даже не замедляю шаг, потому что понимаю, что это может стоить мне жизни.

Слава Богу, они оба слишком заняты, чтобы попутно успеть зацепить и меня.

Я успеваю просунуть ступню между дверьми, которые уже практически захлопнулись. Мне приходится раздвигать их руками, чтобы протиснуться внутрь.

Я падаю на колени, и громкий хлопок оповещает меня о том, что железные двери захлопнулись.

— Стайлз? Стайлз? — я нависаю над парнем в ожидании того, что он откроет глаза.

Однако, юноша не реагирует ни на слова, ни на толчки, ни даже на лёгкую пощёчину.

Вместе этого лифт вдруг заполняется звуками. Они были знакомы мне раньше — словно плохо настроенное радио, что вместо музыки выдаёт лишь помехи.

Этот шум становится невыносимо громким, и я бросаю попытки растолкать Стайлза, зажимаю ладонями уши и зажмуриваюсь.

***

Я открываю глаза и делаю огромный лихорадочный вдох, словно долгое время была под водой. Откашливаюсь, а затем непонимающе оглядываюсь по сторонам. Почему-то я лежу на асфальте посреди пустынной парковки. Недалеко от себя вижу ещё одно тело, и тут же встаю на колени и ползу в его сторону.

Это Стайлз. И он всё ещё без сознания.

— Стилински! Стайлз, очнись!

Кажется, мы выбрались из того места, что рейко назвал “Бардо”, однако, Стайлз почему-то до сих пор не очнулся.

Я прикладываю ухо к его груди — сердце бьётся, но так же слабо, как и в последний раз, когда я его слышала.

— Давай, Стилински! — я хватаю его за футболку и трясу.

Но юноша болтается в моих руках, словно тряпичная кукла.

Я не знаю, что делать, и единственное, что приходит в голову — это глупая детская сказка про спящую красавицу.

И я делаю это — я целую его.

Его губы холодные, словно лёд, и покрыты трещинами, что оставляют на моих собственных красные пятнышки.

Однако, несмотря ни на что, мне кажется, что лучше поцелуя и быть не может.

Стайлз подо мной дёргается, и я тут же отстраняюсь. Юноша широко распахивает глаза и поднимает корпус, а затем переворачивается на колени, упираясь руками в асфальт, и кашляет так, словно готов вот-вот выплюнуть лёгкие.