Иезуитский крест Великого Петра

С первых дней царствования Петра II светлейший занимал его охотою и придворными празднествами. Из разных губерний были выписаны лошади, из Риги седло, от князя Ивана Федоровича Ромодановского Меншиков вытребовал в Петербург псовую охоту, кречетов и ястребов. Окрестные крестьяне, по наказу Александра Даниловича, ловили живых зайцев и лисиц, зная, что во дворце государя за них дадут им хорошие деньги.

Император охотился, отдаваясь страсти, Меншиков царствовал.

(«Этот человек величайший честолюбец, какого только видел мир, — писал дюк де Лириа 2 июня 1727 года из Вены духовнику испанской королевы архиепископу Амиде. — Нельзя сказать, чтобы в своем счастии он ходил ощупью, он умеет вести дела»).

В день провозглашения императором Петр II пожаловал князя Меншикова генералиссимусом армии. Рассказывали о его шутке, предварившей известие о получении Меншиковым этого старейшего из русских воинских чинов. Государь, войдя в комнату светлейшего князя, сказал:

— Я пришел уничтожить фельдмаршала.

Слова его привели всех в недоумение. Сомнение и страх выразились на лице Александра Даниловича. Но Петр II, чтобы положить конец всем сомнениям, показал бумагу князю Меншикову, подписанную его рукою, где он назначал Меншикова своим генералиссимусом.

Было ясно, император желает действовать полным властелином.

Едва Меншиков получил новый чин, он просил позволения у Его Величества самому объявить об этом герцогу Голштинскому.

Петр II отвечал:

— Не ходите, уж он и без этого довольно сердит на меня!

Окружающие не могли не удивляться поведению молодого царя, его самоуверенности, снисходительности и достоинству в обращении.

25 мая 1727 года состоялось обручение Петра II с княжною Марией Меншиковой.

Почести и удачи, казалось, вскружили голову Меншикову. Он задумал новое: женить сына на великой княжне Наталье Алексеевне. Ему не давала покоя мысль чрез то ввести свой род в императорскую фамилию и по женской, и по мужской линии. С тою целью обхаживал он австрийского посла графа Рабутина, склоняя его ходатайствовать пред императором Карлом VI о согласии на его виды. Карл VI, дорожа союзом с Россиею и зная о всесилии Меншикова в делах управления, не только соизволил откликнуться на его предложения, но даже обещал содействие со своей стороны. В знак доказательства приязни и уважения к Меншикову даровал ему княжество Козельское в Силезии.

Светлейший князь удалял от императора всех, в ком мог заподозрить враждебное к себе отношение. 27 июня герцог Голштинский объявил в Верховном Тайном Совете, что желает выехать в Голштинию, на что его величество дал свое согласие. («Нужно сознаться, — сообщал Маньян, — что положение герцога в этой стране стало настолько тягостным, что не только ему нечего ждать здесь какой-либо поддержки, но чуть-чуть не стали обращаться с ним, как с государственным преступником»).

25 июля герцог с супругой покинули Санкт-Петербург. Отъезд их имел чуть ли не характер бегства.

Анне Иоанновне, герцогине курляндской, не разрешилось отныне появляться в столице. Цесаревна Елизавета, лишившись жениха — сына епископа Любского (он умер вскоре после их помолвки), осталась одна, извещал своего короля Мардефельд.

«Здесь никогда не боялись и не слушались так покойного царя, как теперь Меншикова».

Внимательно наблюдавшие за действиями Меншикова иностранцы, не выпускали из виду и следующих фактов: князь в последние годы укрепил Синод исконно русскими людьми; по его воле подвергался нападкам и унижению мало православный, склонный к лютеранству — архиепископ Новгородский Феофан. (Это о нем скажет архиепископ Филарет Черниговский: «Всю свою жизнь Прокопович питался от духа светского, и лишь очень мало — от духа Иисуса Христа».) Все это поднимало архиереев из великороссиян, поговаривающих о патриаршестве.

Немаловажно было и то, что Остерман, готовивший текст речи Петра II, сказанной 21 июня 1727 года в Верховном Тайном Совете, писал ее, упреждая интересы Меншикова.

«Богу угодно было призвать меня на престол в юных летах. Моею первою заботою будет приобресть славу доброго государя. Хочу управлять богобоязненно и справедливо. Желаю оказывать покровительство бедным, облегчать страждущих, выслушивать невинно преследуемых, когда они станут прибегать ко мне, и, по примеру римского императора Веспасиана, никого не отпускать от себя с печальным лицом».

Сказано было и следующее:

«В Малой России ко удовольствию тамошнего народа постановить гетмана и прочую генеральную старшину».

Уничтожалась Малороссийская коллегия, созданная Петром I..

Намечалась политика, идущая вразрез с прежней, петровской.

Менялось отношение к православной церкви Петра I, напомним, интересовало все что угодно, кроме Православия: он делал реверансы лютеранству, всячески покровительствовал иностранцам, придерживающимся «Аугсбургского исповедания», посещал католические храмы, присутствовал на католических мессах и находился в дружеских отношениях с апостольским нунцием в России иезуитом о. Миланом.

Было о чем подумать дюку де Лириа.

Впрочем, оставим испанского посланника в Вене и перенесемся на берега Невы.