Идущие следом

– Ваше право, Арьен! – Де Брег повернулся и кивнул. – Пойдёмте, Жак! Нам здесь нечего делать. Доложим его преподобию о том, что удалось узнать. В конце концов, я не испытывал к покойному таких нежных чувств, чтобы устраивать здесь погромы во имя справедливости.

Мы уже подходили к дверям, когда секретарь не удержался от реплики.

– Мне вас жаль, господа.

– Вот как? – усмехнулся шевалье. – Это очень мило! В чём же причина этого чувства?

– Вы интересуетесь делами, кои могут стоить вам жизни.

– Пожалуй, вы правы, – согласился де Брег, – но это ничего не меняет. Каждому своё!

Выйдя из резиденции Филиппа де Камрона, шевалье остановился и задумался. Он провёл рукой по усам, прищурился и осмотрелся по сторонам.

– Вы уверены, что Арьен знает о причинах? – спросил я.

– Было бы странным, если бы он не знал! Вы же видите, что он готов завершить начатое, но не знает, каким образом это сделать.

– Признаться, в один из моментов этой беседы, я был искренне удивлён реакцией нашего собеседника.

– В какой же?

– Когда вы упомянули о пожеланиях графа Шарля де Бо.

– Да? – Шевалье хмыкнул и покосился на меня. – Какой же была эта реакция?

– На лице Арьена промелькнула лёгкая тень презрения.

– Хм… Это интересно.

– Хочу добавить, что допускаю и нечто большее, – нахмурился я. – Наш граф и есть тот самый человек, который отдал приказ…

– Довольно! Ваши рассуждения становятся слишком опасными, а в Баксвэре даже ограды могут иметь уши. Идёмте, – он хлопнул меня по плечу, – негоже заставлять ждать наших святых отцов…

Увы, но, к нашему сожалению, мы были удостоены аудиенции лишь на следующий день. Один из серых братьев провёл нас в кабинет отца Раймонда, минуя дворян, кои дожидались приёма. Провожаемые их недовольными взглядами, мы вошли в комнату и приблизились к письменному столу, за которым восседал святой отец.

– Слава Иисусу Христу, ваше преподобие.

– Во веки веков, дети мои! – кивнул отец Раймонд. Он некоторое время молчал, а затем поднял голову и улыбнулся: – Вы славно потрудились!

– Простите, но я вас не понимаю… – нахмурился шевалье де Брег.

– Я искренне рад вашим успехам. Результаты позволили обнаружить весьма интересные факты из жизни Филиппа де Камрона.

– Факты?! – Шевалье выглядел удивлённым. – Какие же?

– Сие не столь важно, – сухим тоном ответил отец Раймонд. – Граф Шарль де Бо просил передать вам свою благодарность и награду.

Священник положил на стол кошелёк, приятно отозвавшийся серебряным звоном.

– Награду? – переспросил де Брег. – Но ваше преподобие, мы ещё не закончили!

– Довольно, господа! Довольно… – отмахнулся отец Раймонд.

– Простите, ваше преподобие, но будет ли нам дозволено узнать подробности?

– Подробности? Пожалуй. Тем паче, господа, зная вашу привычку добираться до самой сути вещей и природы происшествий. Надеюсь, что вы оцените всю важность моих слов и сохраните услышанное в тайне.

– Разумеется, ваше преподобие, – едва не хором ответили мы.

– Вот и прекрасно… – кивнул отец Раймонд. Он вздохнул, словно ему было тяжело вести эту беседу, немного помолчал и продолжил: – Дело в том, что Филипп де Камрон был связан с неким заговором…

– Заговором?!!

– Заговором, целью которого была сдача Баксвэра неприятелю, который в самом ближайшем будущем появится у стен нашего бедного города.

– Вот как… – прошептал Орландо де Брег.

– Понимаю, сие звучит прискорбно, но, к сожалению, это чистая правда. Ступайте, дети мои! Ступайте. Вы заслужили и награду, и отдых.

– Простите меня, отче, но я всё же выскажу несколько слов, – поджал губы шевалье де Брег и вцепился в рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев. – Вы, ваше преподобие, вольны их трактовать согласно вашему желанию. Не знаю, каким образом удалось прознать о заговоре и предательстве Филиппа де Камрона – а ему этот вопрос уже не задать, – но, как подсказывает жизненный опыт, громче всех обвиняют те люди, кто сам повинен в различных грехах и злодеяниях! Это напоминает крик вора в толпе, который украл кошелёк и радостно улюлюкает вслед голодному бродяге, укравшему кусок хлеба. Если граф Шарль де Бо так уверен в предательстве шерифа, то что нам запрещает усомниться в его собственных делах и поступках?

– Вы ведёте опасные речи, сын мой… – Взгляд священника потускнел и стал тяжёлым.

– Вот именно за это и прошу меня простить […]

* * *

…[шева]лье шёл так быстро, что я едва успевал следовать за ним. Сбежав по ступенькам, де Брег вдруг остановился, оглянулся по сторонам и грязно выругался!

– Вы чем-то удивлены? – оторопел я.

– Удивлён? – оскалился шевалье. – Нет, Жак, я не удивлён. Я взбешён!

– Но…

– Знаете, что я вам скажу? – Шевалье взял меня под руку и увлёк вниз по улице. – Филипп де Камрон был изрядной сволочью! Он был интриганом, пройдохой и, возможно, трусом, но выгоду свою знал и не собирался выпускать её из рук!

– Вы хотите сказать, что обвинение вздорно?!

– Готов поставить свою голову на заклад! Убитый шериф никогда бы не стал предавать, рискуя остаться не у дел, а уж тем паче не отдал Баксвэр на разграбление врагам. Он мечтал быть представленным его высочеству, а предательство перечеркнуло бы эти планы!