Идущие напролом

Лекаря уже не было. Демон повернулся к угандийцам в тот момент, когда за их спинами возникли Декан, Парсек и Чекист. Мгновение, и оба бойца летят лицами вниз на пол…

— Расскажите, что здесь было? — потребовал капитан Самото. Он осуждающе посмотрел на своих подчиненных и вновь уставился на Демона.

— Я сидел и разговаривал с господином Угрюмовым, — прижимая к разбитому виску платок, Демон свободной рукой показал на стол. — Неожиданно в окно влетел камень.

— Когда мы вошли, здесь никого не было! — с возмущением сказал самый маленький боец.

— Вы просто его не видели, — стал объяснять Демон. — Угрюмов человек гражданский и очень испугался. Поэтому спрятался под кровать.

— Замолчи, Тутси! — прикрикнул офицер.

— Я позвал на помощь, — открыл было рот Демон, но Тутси снова перебил его:

— Мы сами услышали шум и прибежали.

— Я встретил их в коридоре, — согласился Демон. — Едва мы вошли в номер, как следом вбежали люди, которые нас обезоружили, а Угрюмова забрали.

— Вас били? — участливо спросил Самото.

— Как видите, — Демон убрал платок и с удовольствием показал собственноручно оцарапанную кожу. — Но я пришел в себя раньше ваших подчиненных.

— Вы можете описать их?

— Да, — подтвердил Демон. — Все, как один, чернокожие, а самый высокий из них имел в правом ухе серьгу…

Достаточно подробно описывая всех нападавших, Демон не волновался, ведь солдаты их не видели…

Глава 39 Горе-охотник

Олег сидел, уставившись прямо перед собой ничего не видящими глазами. Обилие зелени, неестественный крик птиц, гул москитов, которых по мере продвижения на запад становилось все больше, и духота доводили до отупения.

Послышалась возня. Олег поднял взгляд. Из палатки до половины выбрался Сазон. Заспанное лицо было распухшим от укусов насекомых, а глаза красными. Было видно: ему тяжело дается это путешествие. Продолжая стоять на четвереньках, он с шумом высморкался на траву.

— В Африке насморк задолбал, — сонно проворчал он. — Кому сказать, не поверит.

— Это аллергия, — со знанием дела сказал сидевший у костра Гера.

Рослый черноволосый парень был самым образованным среди бандитов. В прошлом он даже умудрился поучиться в авиационном институте, но был отчислен за драку. За двое суток Олег успел изучить всех сопровождавших Сазонова бандитов. Всего в Конго с ним отправилось пятеро головорезов. Остальные уехали в обратном направлении. Можно было предположить, что они будут охотиться на Угрюмова. Другое дело, что чиновник теперь все знает и будет осторожнее, либо и вовсе сбежит обратно в Россию. Хотя, судя по настрою Сазона, житья Угрюмову не будет нигде.

«Уцелею, покалечу негодяя», — решил Олег, наблюдая за тем, как Сазон, подобно улитке, вытаскивает свою заднюю часть из палатки.

— Чего уставился? — вспылил Сазон.

Олег отвел взгляд в сторону.

Сверху полетели капли воды и раздался шорох. Он задрал голову вверх. Несколько грязно-серых обезьян, не спеша перескакивая с ветку на ветку, прошли аккурат над головами.

— Интересно, а как на вкус у них мясо? — задумчиво спросил Лобстер.

Парень с неимоверно большими, красными руками и выпученными глазами походил скорее на рака, чем на лобстера.

Цуркан без слов нашарил сбоку от себя автомат и прицелился. По-видимому, что-то почувствовав, обезьяны закричали. Треск автоматной очереди сорвал со своих мест невидимых птиц.

— Зачем? — возмутился Сазон.

Олег обернулся. Одна из обезьян, цепляясь за лианы и ветви слабеющими лапами, устремилась к земле. Цуркан бросился в заросли.

— Дурак! — крикнул Сазон.

Некоторое время все смотрели вслед Цуркану. Неожиданно из зарослей раздался леденящий душу крик. Послышались звуки, словно сквозь чащу ломился кабан. В следующий момент деревья и кустарник разлетелись в стороны, и перед ними возник Цуркан. Зажимая руками нижнюю часть лица, он крутанулся на месте и упал на спину. Из-под прижатых к подбородку рук на грудь бежала кровь. Автомата при нем не было.

Гера и Лобстер вскочили на ноги и бросились к дружку.

Цуркан мычал и крутился на спине, суча ногами.

Гера навалился на него сверху и крикнул Лобстеру:

— Держи ноги!

Лобстер прижал колени Цуркана к земле.

Гера схватил горе-охотника за запястья и развел руки в стороны. Взору открылась страшная рана. Нижняя губа бандита была до половины оторвана, и свисала, оголяя ряд зубов, казавшихся неестественно белыми на фоне алого месива.

— Ы-ыы! — выл Цуркан.

Из палатки показалось заспанное лицо Тюленя. Бритый наголо амбал некоторое время смотрел на возившихся с раненым дружков, потом спросил:

— Чего они?

— Обезьяна в агонии двинула по сопатке Цуркана, — со знанием дела сказал Сазон. — Поделом. В следующий раз думать будет.

Тем временем дружки подняли Цуркана с земли и, придерживая с двух сторон, повели к палатке.

— Следующего раза уже не будет. — Тюлень вытащил из палатки зад и встал. — Он с такой раной в джунглях за неделю сгниет.

— Что ты предлагаешь?

— Добить его, — обыденным голосом, словно речь шла о муравье, сказал Тюлень.

— Хр-рр! — по подбородку Цуркана потекли кровавые пузыри. Он оттолкнул в сторону Геру и устремился на Тюленя.