Идущие

Двуглазый громко выкрикнул что-то и с нескрываемой ненавистью сильно толкнул Нга-Тета свободной рукой. Тот пошатнулся, но устоял. Он тоже почувствовал ненависть из-за того, что его затея рухнула. Нга-Тет рванулся, чтобы высвободить запястье, но вместо этого вздёрнул двуглазого на ноги, и тогда выбросил вперед свою вторую руку, вцепившись врагу в горло. Двуглазый захрипел и принялся отдирать от горла скрюченные пальцы, не отпуская при этом руку с камнем. Противники неуклюже топтались по земляному полу, кружа, почти обнявшись — сойдясь в тесном танце, так похожем на Призыв урожая, но полном ярости и стремления убить. Чувствуя, что двуглазый сильнее его, Нга-Тет открыл третий глаз и стал звать Нга-Лора. Его пылающий злостью воспаленный разум уже успел выстроить оправдание: побег двуглазого, который старый Нга-Тет услышал и пресёк. Но то, как оправдать сплетённую из лозы лестницу, опущенную в яму-тюрьму, и убранную крышку, Нга-Тет придумать не мог — впрочем, он отчаянно надеялся, что в пылу схватки Нга-Лор не заметит. Однако вожак не отзывался. Двуглазый, наконец отодрав пытающиеся задушить его пальцы, схватил второе запястье Нга-Тета и, устремившись всем телом вперед, тяжело вдавил старика в стену. Падаль! Нга-Тет в гневе плюнул в уродливое лицо недожёванной смолой. Чужак вдруг сморщился, скривился, заморгал, — слюна обожгла глаза — предательски ослабил хватку, и Нга-Тет, вырвав руки, с торжествующим рычанием нанёс первый удар. Удар пришёлся не в голову, в плечо, потому что чужак отшатнулся, но всё-таки сбил его на пол, а потом Нга-Тет ударил врага ногой в бок, и вскрик на Громкой речи теперь прозвучал вскриком боли — звуком, приятнее, чем самая искусная песня, извлечённая из полой дырчатой косточки. В попытке защитить живот двуглазый свернулся клубком — как будто это могло спасти его от камня, нацеленного в голову! Смерть чужака уже не принесёт пользы, подумал Нга-Тет и поднял камень, но и жить ему незачем: он, вырожденец, посмел напасть на нга. А вожаку Нга-Тет расскажет про побег. Нга-Лор вряд ли будет сильно ругаться: этой ночью ведь он сам получил, что хотел…

Описав дугу, камень рассёк воздух, но не тот камень, что держал Нга-Тет: этот, белый голыш, круглый и обкатанный давно истаявшей в ручеёк полноводной рекой, был выдолблен в виде чаши и уже запачкан красной кровью. Его сжимала женская рука. На этот раз Нга-Аи потребовался всего один удар.

Человек на полу пошевелился и боязливо приоткрыл глаза — они по-прежнему болели и слезились. Напавший на него хромоногий старик лежал неподвижно. Желтоволосая женщина с длинной косой презрительно пошевелила Нга-Тета ступнёй босой ноги. Ступня, насколько позволял рассмотреть рассеянный зеленоватыми вспышками мрак, была маленькая, тёмная и загрубевшая, и человек рассеянно подумал, что, подари он желтоволосой женщине туфельки, она бы его не поняла.

— Спасибо, — хрипло сказал он. — Ты меня спасла.

Та добродушно оскалилась. А потом протянула руку — вставай.

Нга-Эу ощутила запах крови. Тяжёлый и густой, он плыл от становища, и кровь пахла знакомо, ситуация пахла знакомо: бор, темнота, острый аромат колючника, в котором сжалась в комок маленькая нга — она. Она убежала из хижины, чтобы не слышать, не видеть, как родитель поучает родительницу. Наказывает за проступок. За скисшую похлебку, взгляд на чужого нга с мены, дерзкое слово? Так много раз это было, так много… и всего один, когда родительница взяла в руки нож. Нга-Эу, как и все, почувствовала запах крови, но было поздно: нож забрал двоих. Нож в руках родительницы, которая преступила закон и сама взяла с себя за то плату.

Такой запах крови среди ночи и колючника означал: не муж наказывает жену. Это значило, что жена взяла нож, потому что женой быть не пожелала. Нга-Эу робко позвала Нга-Лора. Он не ответил — сплошь чёрная пустота. На то, чтобы позвать Нга-Аи, сил уже не хватило. Нга-Эу пошатнулась, ослеплённая страшной мыслью: из-за неё нарушен закон. И, презрев данное вышедшей из бора женщине с двумя глазами обещание, кинулась вперед по тропе, позабыв и корзину, и хворост.

Желтоволосая помогла человеку выбраться из тюремной ямы. Одна из зелёных вспышек коснулась его лица и тотчас отлетела — большой светлячок, подобные которому неторопливо вытекали сейчас из леса со стороны уходящей в него тропинки. Оттуда приближался ещё кто-то. Зелёный свет очерчивал тонкий силуэт фигуры, и казалось, что она плывет. Желтоволосая угрожающим жестом приподняла руку с окровавленной каменной плошкой. Из хижины, расположенной справа, не доносилось ни звука.

Человек тоже сжал в руке подобранный на полу камень Нга-Тета. Человек даже шагнул чуть вперед, чтобы встать вровень со своей спутницей. И через долю секунды шагнул ещё раз, чтобы встать впереди, загородить её.

— Не стоит, рыцарь, — сказал ему знакомый голос. — А то обижусь.

Человек охнул и выронил своё оружие. Силуэт приблизился настолько, что обрёл плоть. Нга-Аи, смотревшая на него с недоверием, теперь изумлённо вскинула жёлтые брови.