Идущие

В ближайшем из больничных корпусов зашевелились — зазвучали голоса, зазвенели раскрываемые окна, что-то забулькало и затрещало. Помимо шарлотки, теперь запахло овсянкой и подогретым молоком. Одну из дорожек на противоположной стороне двора торопливо перебежал первый в это утро белый докторский халат.

— Я прошу тебя сделать мне допуск в зелёную зону, — сказал Капитан.

Рик щёлкнул зажигалкой и, прикурив, глубоко затянулся. Сигарета в это утро тоже была первая — крепкий, хороший табак здешнего задверья. Он совсем не почувствовал удивления, как будто был готов к такому повороту разговора.

— Я не могу. Извини.

Капитан не отступил.

— Тогда дай мне свой.

— Как ты себе это представляешь?

— Просто, — сказал Капитан без улыбки. — Активируй его и пусти меня вместо себя.

— Нет, Капитан. Так не годится.

— Тогда — любого из начальников отдела. Попользуюсь и верну.

— Нет. И ты сядешь, если решишься на взлом.

— Сяду куда? В лужу? Да, знаю.

Рик посмотрел на припылённую кляксу воды.

— Сядешь в тюрьму. Ян подберёт… потемней и поглуше.

— И ты допустишь?

— Естественно. Я тебе не добрая монахиня.

— Скорее, не Аксель Первый.

Маршрут первого халата повторил второй, а за ним и третий — поменьше и постройней. Женщина. В одной руке у неё был округлый чемоданчик из тех, в которых носят лабораторные пробы. Капитан глядел прямо на Рика. В глубоких, тёмных раскосых глазах застыло стоическое упрямство человека, поставившего перед собой очень трудную цель. Но пока ещё не гнев — так, отголоски. Вообще это грубая дерзость: злиться на вышестоящего из-за того, что тот просто соблюдает правила. А уж требовать у него что-то, эти правила нарушающее, — беспардонная наглость.

Подчинённого следовало бы поставить на место, но он очень некстати — или наоборот — упомянул короля. Там, где речь шла об Акселе Первом, не было Организации и её иерархии. Там была их, Капитана с Риком, первая встреча. Имя Акселя опять уравняло их.

— Да здравствует король, — Рик, сидя, отсалютовал согнутой в локте рукой.

— Не стоит тебе так ёрничать, — неодобрительно заметил Капитан.

— Да разве я насмехаюсь? Я помню все благотворительные обеды, которые давала церковь в каждый день Схождения. Я помню, как благодаря им один оборванный обитатель улиц не подох от голода. Хлеба можно было брать, сколько сможешь унести в карманах. У того парнишки были огромные карманы, похожие на вшитые в подкладку куртки мешки. Он кормился этим хлебом неделю, как раз до следующего церковного обеда. А спать… ему было безразлично, где спать. В королевских парках было полно скамеек.

Выцарапанная на дощатой планке пучеглазая рожа улыбалась в пространство. Поверх кто-то радостно приписал: «Мари!»

— Но я не люблю, когда меня провоцируют, — закончил Рик.

Капитан досадливо поморщился.

— Я ничего такого не имел в виду. Я только напомнил.

«Что нам не следует ссориться, — мысленно продолжил фразу заместитель, — потому что нас здесь таких только двое. А следует договариваться. Помогать друг другу. Идти навстречу. Так ты хотел бы сказать, Капитан? Но ведь твоя задверная ипостась — не друг оборванному мальчишке. Ты принёс в его город войну».

Рик облокотился о свои колени и уставился в лужу.

— Что ты там нашёл? Клад? — покосился Капитан.

— Нет. Смотрю, так ли я похож на старого маразматика, чтобы нуждаться в напоминаниях. И что-то не вижу схожести. А?

Капитан примиряюще поднял руки — проехали. Он понял, что не стоит продолжать. В золотящейся от солнца, чуть замутнённой водной поверхности, где плавал всякий сор, отразились только рукава и кисти. Рик проследил глазами: широкие у Капитана ладони, а жест вышел лёгкий, изящный. Лица собеседника видно не было, но на нём наверняка сейчас блеснула усмешка — не очень приятное выражение, потому что, когда Капитан усмехался, все его шрамы приходили в движение. А шрамов у него имелось немало, и лицо тогда, казалось, собиралось, как мозаика, — собирало эмоцию, оставляя видными границы стыков. Оттого все его чувства выглядели маской, даже если по правде ей не были.

— Значит, так, — Рик выпрямился. — Помочь тебе я сейчас не могу. Но ты сможешь сам, когда…

— Когда займу твоё место. Но я ведь пока ещё не давал согласия.

— Всё равно согласишься. На это у тебя полно причин, помимо зелёного кода.

Капитан выпустил дым из ноздрей. Шрам над левой бровью, самый яркий, чуть дрогнул в знак недовольства.

— Я прекрасно помню, что я тебе пообещал, — сдержанно произнёс он. — И всё сделал. И делать продолжаю. Но я не обещал в перспективе стать заместителем.

— Это приложилось само.

— Как здорово у тебя получается, — проворчал Капитан сквозь дым. Он начинал злиться. — Здорово получается решать за других. Тут и до приказа недалеко, верно?

— Кое-кто из наших с тобой общих знакомых именно так и делал. И его, заметь, не одёргивали.

— Да! — вскинулся собеседник. — И куда это в итоге его привело?

— Куда? — полюбопытствовал Рик.

— Хватит издеваться.

Запал злости в Капитане погас — он сполз по спинке скамейки и спрятал подбородок в ворот своего пальто.