Идол

- Когда мы уедем из Нью-Йорка? - спрашиваю я.

Его голос грохочет низким грудным звуком.

- На следующей неделе. Мы направимся на север, а затем на запад.

Мои руки гладят изгибы его спины там, где плоские мышцы соединяются с позвоночником. Его кожа словно теплый атлас.

- Мне нужно найти место, где остановиться.

Мускулы под моими ладонями напрягаются, когда он отстраняется. Его темные брови недовольно хмурятся.

- Думаешь, я уговорил тебя на всё это, чтобы отправить в отель? Ты остаешься здесь, Либс.

Здесь я и хочу быть. Сама идея того, что я могу покинуть Килла даже на одну ночь, вызывает мороз по коже.

- Не... - я делаю вдох и формулирую мысль. - Разве ребята не станут гадать, почему я остановилась у тебя?

Его недовольство нарастает, но Киллиан качает головой и быстро целует меня в висок.

- Не-а. У меня здесь постоянно кто-то останавливается. Я пригласил тебя, как своего гостя, так что это будет правильно.

- Верно, - я пытаюсь отойти от него, но Киллиан не дает мне этого сделать.

Вместо этого его губы медленно изгибаются в улыбку.

- Мне нравится, что ты ревнуешь.

- Ревность - не очень хорошая черта, - бормочу я, заливаясь румянцем.

- Не волнуйся, - он слегка покачивает меня. - Это означает, что ты считаешь меня своим.

Парень произносит это так самодовольно, что я толкаю его в бок, и он отскакивает, хихикая, что само по себе очень мило, а затем снова прижимается ко мне.

- Да, у меня останавливались гости. Но никто из них не жил в моей комнате, куколка.

- Никогда? - вопрос больше походит на фырканье.

И его раздражающая улыбка становится шире.

- Если я с кем-то и мутил, то делал это в отеле. Усвоил этот урок, когда фотографии моей старой квартиры оказались в Интернете, а личные вещи стали пропадать без моего ведома.

- Боже, как гадко, - я снова целую его в грудь. - Мне жаль, что они так с тобой поступали.

Его пальцы продолжают массировать мой затылок.

- Этого следовало ожидать. Они просто хотели кусочек славы или сувенир. Чтобы потом похвастаться кому-то.

Он говорит это так, словно констатирует факт, как будто не велико дело, чтобы о нем рассуждать, словно речь идет о вещи, а не о живом человеке. Может, ему и нет дела, но от этой мысли мой желудок сжимается. Хотя была бы я сама лучше? У меня дома есть гитара Univox Hi-Flier, на которой играл Курт Кобейн, а затем разбил ее. Она оформлена в виде витрины и стоит в моем кабинете на втором этаже. Папа получил ее от своего друга или еще кого-то в 1989 году до того, как Кобейн стал легендой. Разбитая и бесполезная гитара желанна, потому что на ней играл рок-идол.

Я хотела подарить ее Киллиану. Но теперь не уверена.

- Так что нет, - продолжает он, не подозревая о хаосе у меня в голове. - Только друзья и коллеги-музыканты останавливались здесь, - парень выдерживает паузу. - И девушки, с которыми я встречаюсь. Они переживают полный опыт.

Тепло разрастается внутри, и я улыбаюсь напротив его кожи.

- Но ты только что сказал, что никто не останавливался в твоей постели.

- Никто, - отвечает он легкомысленно, а затем его голос становится мягче. - До тебя.

Смешно, что некоторые признания способны остановить ваше сердце, украсть воздух из легких, заставить все пойти круговоротом. Я закрываю глаза и держусь за него. У него никогда не было девушки? Я была бы не против, если бы была. Важно лишь то, что здесь и сейчас. Но сама идея того, что он никогда не подпускал к себе никого другого, вызывает ощущение груза ответственности, что так и обволакивает мое сердце. Мне нужно быть осторожной с ним, сделать его счастливым и как-то найти свое место в этом новом мире.

Киллиан медленно отпускает меня, но всё еще держит за руку. Выражение его лица становится напряженным, глаза кажутся уставшими.

- Пойдем в постель, - мимолетная улыбка. - Мне нравится говорить это тебе.

Он продолжает меня убивать.

Меня найдут лежащей на полу с открытым нараспашку сердцем, слишком заполненным Киллианом, чтобы оставаться в моей груди.

Он ведет меня мимо гостиной, кинозала, вверх по стеклянной лестнице. Мы проходим мимо еще двух спален и уголка с книгами и диванчиком у еще одного арочного окна с витражом. Его комната выполнена в белом цвете, но одна стена представляет собой круглое окно с цветными стеклышками. Большая кровать из эбенового дерева с балдахином стоит на красном ковре, доминируя в пространстве комнаты. Хотя здесь есть еще гостиная зона с диваном на двоих и современным газовым камином.

Становясь рядом с кроватью, он помогает мне снять платье, прикасаясь к моему телу так нежно, что я вот-вот могу закричать. Мои родители, конечно, заботились обо мне. Но это совсем другое. У меня были парни в старшей школе и один в университете. Но я никогда не ощущала, что обо мне заботятся независимо от того, что я сделаю или скажу. Я могла бы сейчас развалиться на части, и Киллиан бы собрал все кусочки и сложил их снова воедино.